Информация: Культура, искусство и религия

Нарисуй меня, художник...


Со временем не договоришься. Оно течет, невзирая на наши задумки, желание везде и всюду поспеть, наше острое сожаление, что не все происходит, как хочется. Оно неумолимо. Один сезон - и выходит из моды крой платья, одно поколение - и модернизируется техника. И ботик Петра I способен умилить своей допотопностью рядом с "Титаником". Но в таком случае почему нам не кажутся забавными герои старинных картин, составляющих гордость художественных собраний? Отчего, бывая в музеях, мы не устаем вглядываться в портреты, запечатлевшие лики людей, которые жили двести-триста лет назад? Не оттого ли, что главнейшим, не устаревающим под спудом времени интересом человека остается человек. Что жизнь человека красноречиво повествует о мире, его окружавшем, но канувшем в лету.

Так, судя по избранным приоритетам, считал сахалинский художник Николай Егорович Бочаров-Федореев. Даже если и не знать, какому основному занятию он посвятил свою жизнь, предсказать это было бы легко. Глядя на него, думалось: именно так колоритно, по нашему представлению, и должны выглядеть настоящие художники - белоснежная (а когда-то угольно-черная) львиная грива, живые яркие глаза... Если существует ген вечного движения, то Николая Егоровича, цыгана по деду, он вел всю жизнь. Художник родился в Тамбове, учился в Черниговском железнодорожном училище, в конце войны водил поезда в Кенигсберг. А затем рванул на другой конец страны - во Владивосток. В городе у моря несколько лет посещал изостудию, учился у известного приморского живописца Кирилла Шебеко. Потом, в 1946 году, стал сахалинцем. Ходил в море кочегаром, боцманом. Есть в "послужном списке" и строчка о работе в художественно-производственных мастерских при Сахалинском отделении Союза художников. Но чем бы он ни занимался, на всех поворотах судьбы стремился найти себе дело по душе, любознательной и беспокойной, жадной до новых интересов, мест, людей…

Среди островных художников он, наверное, единственный, у кого портретная живопись пребывала в особой, целенаправленной любви и почете, что в конечном счете и вылилось в создание сотен, а может, и тысяч образов на холсте. И это в век бурного расцвета фотографии, когда каждый немудрящим образом может увековечить себя - одним щелчком "мыльницы". Но для Николая Егоровича портрет, писанный в традициях крепкого реализма, был больше, чем изображение конкретного человека в конкретных обстоятельствах, он почитал его документом эпохи. По нему наряду с другими источниками мы будем судить и о том, сколь был богат на ум, талант и другие достоинства ХХ век. Потому что художника интересовали из числа современников люди неординарные. Он мыслил создать портретную летопись наших островов, своего рода энциклопедию Сахалина и Курил в лицах.

Задача неподъемная, сказал бы тот, кто не знал художника. Но в это верилось, потому что Николай Егорович удивлял своей трудоспособностью. Он зачастую писал одновременно несколько портретов. Работал с азартом, причем это могли наблюдать и посетители его персональных выставок, которые не походили на выставки других художников. На них ощутимо пахло красками, выставочный зал превращался в мастерскую, где автор давал открытые уроки всем желающим. Так было в Южно-Сахалинске, Невельске, Корсакове. И кто знает, скольких он задел за живое, сподвиг к прекрасному ремеслу художника, да и в целом приблизил к миру искусства… Круг его натурщиков был невероятно широк - художники, литераторы, журналисты, рабочие, доярки, бизнесмены и чиновники разных уровней, монахи, парламентарии, военные. Иных уже нет - Вениамин Ридель, Петр Светличный. Порой посетитель, вглядываясь в портрет своего знакомца, радостно выдыхал: "Надо же… Как живой!", и этот бесхитростный комплимент нес долю истины. Потому как автора прежде всего волновала степень проникновения в жизнь души человека, без чего лицо на холсте останется маской, и только. И не менее увлекателен обратный процесс: когда, стоя перед портретом, ты "додумываешь" человека - каков он, каким мог бы быть, по сути, становишься соавтором…

Сказать, что живопись была его одной, но пламенной страстью, значило бы отступить от истины. Пламенная - да, ибо захватившему его занятию он отдавался всем сердцем. Но - не одна. О его опытах технического моделирования писали еще в 1980-х годах. Это увлечение прямиком вытекало из житейских реалий. К дому, быту он привязан не был, но не мыслил себя без природы. Одну из комнат своей небольшой квартирки Николай Егорович сделал мастерской. У стены притулился ряд законченных и незаконченных работ, одна из них - портрет верного друга, жены Нины Георгиевны, с которой Николай Егорович прожил, как в сказке, тридцать лет и три года. На стене - сделанный от руки список вещей, чтобы не забыть, в дорогу. В поисках неординарного сюжета вместе с женой путешествовал по Сахалину, который за полвека стал его родиной, покидать остров ему случалось лишь раз в жизни - ради поездки на академические дачи в 1961 году. Примус, котелок, палатка - традиционный набор для "охоты" на пленэре в любую погоду. И "портретов" нашей природы у него, пожалуй, не меньше, чем сахалинцев. Чтобы стали доступнее сокровенные места, Бочаров-Федореев изобретал "колесо": собрал автомобиль-вездеход, названный, конечно, же "Сахалинцем". У него было несколько модификаций, последней даже удалось сообщить качества автомобиля-амфибии. Каждую деталь вытачивал своими руками, так что машина получилась в буквальном смысле уникальная. Как вспоминает Нина Георгиевна, покупавшая для мужа пособия по техническому творчеству, кто-то называл изобретение "корытом на колесах", кто-то недоумевающе сказал: "Это теоретически не должно ездить, но - ездит". А еще художника звало небо, и, однажды увидев по телевизору дельтаплан, сам смастерил летательный аппарат. А еще играл на скрипке…

При его энергии и увлеченности он успел бы осуществить все, что задумал. Если бы хватило жизни… Сам себе он отмерил девяносто. Не хватило до того лет двадцать. Художник Николай Егорович Бочаров-Федореев ушел из жизни неожиданно в августе прошлого года.

Виктор Ушаков - Николаю Бочарову-Федорееву.

Ты из моего лица

Напиши симфонию,

Чтобы красками играло,

Чтоб потомки помнили…

Ирина СИДОРОВА, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

30 января 2004г.


Вернуться назад