Ее особо никто не любит. Ее жизненный путь сопровождает, как минимум, дамский визг, как максимум - на ней не хотят жениться. Образ лягушки в мировой литературе встречается не чаще, чем в кулинарии, но впечатляет емкостью. Читатель с советским стажем не преминет вспомнить промашку деда Щукаря, пытавшегося выдать зелененьких божьих тварей в супе сначала за курицу, а потом за благородную "вустрицу" (см. "Поднятая целина" М.Шолохова). А во все времена детство начиналось с сокровенного "Было у царя три сына…". Эхом нашей влюбленности в старую-старую сказку стала летняя премьера в театре для детей и молодежи - "Царевна-лягушка".

Такие сюжеты инсценировать, как мне кажется, особо трудно, потому что все назубок знают, чем дело начнется и чем кончится: кесарю - кесарево, слесарю - слесарево, то бишь умные становятся богатыми и знаменитыми, прочим везет меньше, под занавес - хэппи энд. А потому планка зрительских ожиданий выше: ну-тка удивите нас, лицедеи. Так что эта "Царевна-лягушка" при сохранении главной траектории полета мысли слегка видоизменилась под пером драматурга Галины Соколовой. Ибо есть ясное понимание, что каждому поколению - своя "Царевна…", учитывающая ритмы новейшей жизни и вкусы публики.

У театральной новинки чудные приманки. Прежде всего влечет имя создателя спектакля - главного режиссера областного театра кукол Антонины Добролюбовой.

Между прочим, в ее биографии был период актерства на сцене Чехов-центра, а некоторые нынешние артисты драматического театра "родом" из кукольного. Так что очевидно, что спектакль, объединивший силы двух островных театров, в известной степени был неизбежен. Премьера несет приметы дивного почерка кукольников, непревзойденных чудотворцев, которые самый бытовой сюжет разукрасят так, что бутылочное стекло заиграет алмазными гранями. "Царевна…" выдумана постановщиком как один безостановочный фокус. Ведь с всамделишными, а не виртуальными дворцами на Сахалине напряженка (если не иметь в виду обители новых русских), тем паче с царями в парчовых хламидах - в стране-то победившей демократии, тем паче с фольклорными персонажами злобного содержания. Зря, что ли, душа наша в поисках отдохновения от прозы жизни тоскует по небывальщине.

И мы ее, слава художнику-сценографу, получим сполна, по мере того как раскручивается сказочный клубочек. Примененный здесь эффект "черного кабинета" не то чтобы возвратил сцене зрелищность, но многократно ее усилил. И страшно, и завлекательно - жуть! Чего стоит одно только нафантазированное художницей Еленой Приискиной огромное небо в чертогах Кощея Бессмертного, забранное фосфоресцирующей паутиной, ползучие змеи, вьющиеся водорослями, черепушки и прочая пакость-нечисть, избушка бабки-ежки в темном, как совесть злодея, лесу... Плюс "дерева вы мои, дерева" натурально бегают по лесу и машут ветками-крыльями. Но сме- на декораций - и вы в царском дворце, обустраивая который не поскупились на веселую аляпистую красоту, всю в золоте и яхонтах-изумрудах...

А те, кто расписывал образы сказочных героев - молодежный состав Чехов-центра, - поистине отвели душу. По признанию соучастников, главрежа А.Добролюбовой и молодых актеров, работать в тандеме им ужасно понравилось и настойчиво хочется продолжить совместный творческий "банкет". Ощущение пережитых ими на репетициях свободы и куража словно наполнило спектакль воздушными пузырьками. Лубочная картинка писана пестрыми красками, с затейливыми плясками, кульбитами, драками на мечах под музыкальный аккомпанемент "Ивана Купалы". С вкраплениями балаганной вольницы и уморительными текстами ("С красоты моей ребята пребывают в трансе…"). Лирической благости - ни на грош, невзирая на любовь и водопады слез почище бразильского сериала. А брачный сюжет сотворился лишь благодаря шустрости Иванушки-дурачка (Василий Бабаев), который в этой истории навроде серого кардинала при Иване-царевиче (Леонид Всеволодский), которому поначалу не больно нужна эта зеленая с лапками и стрелой в зубах (Ольга Васильева), которая в свою очередь пронзила сердце Кощея (Антон Ещиганов), которого вообще в этой очереди не стояло… Папа-царь (Павел Лаговский) преподан как вздорный, но милый потомок гайдаевского И.Грозного. Царские невесты (Елена Денисова и Екатерина Журавлева), в совокупности похожие на букву "ю" - пышная Марья да тонкая Марфа, - радуют глаз неистребимой простотой, от которой обычно приваливает счастье… Но заполучить актеру роль темной силы, что злобно гнетет своих оппонентов, всяко выигрышнее. Баба Яга (Анна Антонова), случись итоговая раздача лавров, наверняка взяла бы приз зрительских симпатий - за крепко сколоченный образ бравой ведьмы и просто чаровницы. Кощей натурально внучек милляровского Кощея из киносказок А.Роу, а все ж в финале его хочется погладить по противной головке и чем-нибудь утешить за несбывшиеся сердечные надежды.

Но это его проблемы. А наши надежды отнюдь не порушены. Потому как сказочному полку на сцене Чехов-центра прибыло, причем не только для утехи малышей. Сказку целена- правленно "выпекали" для сеансов семейного просмотра, тут и взрослый заглядится, подставив уши под развесистую "клюкву". Радостно листая странички памяти: сколько же там, в детстве, было хорошего, светлого и пушистого, что уже крепко подзабыто под натиском времени, и, как водится, зря. И уж если, как завещал мудрый Штирлиц, "запоминаются первое и последнее слово", в "Царевне-лягушке" сделали все, чтобы последнее слово стало однозначно незабываемым. Не просто вышел, шаркнул ножкой - и за занавес. Из прощания с публикой актеры сотворили отдельную танцевальную картинку (хореограф Елена Порошина). Чтобы зрители надолго запомнили этот последний, сверкающий штрих и настроились на ожидание новых встреч с театром.

Ирина СИДОРОВА, Фото Виктора ТИТОВА, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

17 июня 2004г.