Владимир Иванович ПЛОТНИКОВ родился в 1952 году на Сахалине в поселке Широкая Падь. В 1974 году закончил филологический факультет Южно-Сахалинского государственного педагогического института. С 1974 до февраля 1982 года работал корреспондентом в газете "Молодая гвардия". С 1982 года - в газете "Советский Сахалин". Член Союза писателей России. В 2001 - 2003 годах вышли в свет его поэтические сборники "Перекрестки разлук", "На круги своя", "Люблю навсегда". В Сахалинском книжном издательстве готовится к выходу новая книга - "Пока есть время...".

Вообще, представлялось совсем по-другому. Я бы задавала вопросы: "А как вы пишете стихи? Что вас вдохновляет? Почему так назвали свою книгу?" Ну и в таком же роде. А поэт чего-нибудь говорил - высокопарное, страшно лирическое. Плюс три километра стихов из "Избранного". И все были бы довольны.

А вышло не так. Потому как на судьбоносный вопрос "Из какого сора растут стихи?.." Плотников смотрит проникновенно и отвечает - вежливо, но твердо:

- А фиг его знает.

Вы же не относите к личным достоинствам везение свыше, если выиграете в лотерею сто тысяч? Кому что дано: кому - капитал, кому - гениально играть на флейте, кому - стихи писать. На его месте другой автор сказал бы кратко: читайте мои стихи, я в них все сказал. А он интеллигентно объясняет, что ничего объяснить не может.

- Не выпендривайся, - ласково просит Плотников в ответ на вопрос про секреты личного счастья и творческих успехов. И рассказывает про то, как не стал летчиком.

- Не жалеете?

- Нет, теперь думаю, что это не по мне. Вообще я тебе скажу так: все, что ни делается, все к лучшему.

Небо звало, а приемная комиссия ему отказала по здоровью. Летчика из него не вышло, авиатехника тем паче. Учителя - тоже, хотя закончил пединститут. Учился у Виктора Арамовича Мамонтова, у Роберта Робертовича Маймана. На одном курсе с Саней, Таней, Серегой. Саня теперь большой человек, доктор филологических наук Александр Семенов, Таня - Татьяна Шумилова, директор института филологии СахГУ, Серега - Сергей Чан, заместитель начальника УВД области по следствию… От воспоминаний оживляется, от вопросов про настоящее скучнеет и переходит на междометия. Вот в их времена был институт так институт!.. С зубастой стенгазетой, с блистательным студенческим театром миниатюр. И Плотников в нем участвовал. Что-то там изобретали, сами писали, пародировали - с нынешним КВН-ом не сравнить. Целые залы собирали - "у нас театр умный был". Не то что нынешнее племя, замечает пренебрежительно.

- Ну, времена меняются...

- Я бы хотел, чтобы времена менялись в лучшую сторону.

Бросив безнадежную тему про стихи, пьем кофе. Чашку с кофе он доводит до кондиции в микроволновке. Не потому, что лень с туркой возиться, - это собственное изобретение такое. Курит не переставая, точно закусывает дымом каждое слово. Спортом не занимается. Ну почему, протестует Плотников, в молодости штангу тягал. В этой самой молодости, по скромному своему замечанию, был небездарен. Стишки пописывал всегда, но не воспринимал это занятие всерьез. Еще в студенчестве вошла в его жизнь "Молодая гвардия" - лучшая, по его, да и многих, убеждению, газета в 1970-е на Сахалине. При ней Женя Баранов, завотделом культуры "МГ", создал поэтический клуб. И студент-филолог Плотников "повадился туда ходить, ну нравилось мне это". С легкой руки Баранова и на журналистику перешел. А тут время окончания института подошло. В качестве испытания отправили в командировку в Смирных, написал он корреспонденцию про тамошний очаг культуры. В редакции сказали: "Нормально". Так и остался в "МГ", поработал лет восемь, тем счастлив был. И, видать, не сильно плохо писал, пару дипломов журналистского Чеховского конкурса имеет на счету. Но больше гордится членством в Союзе писателей России, он там по счету шесть тысяч какой-то. Это не так много на страну Россию.

Никакой я не поэт, настойчиво внушает он мне. Простой советский (подчеркивает) сочинитель - в "служебное от работы время". Видно, так и есть, потому что весна, главный источник вдохновения для поэтов, не про него. Весну сахалинскую терпеть не может. Отпуск всегда берет в апреле - пережить дома бездорожье, грязь, лужи. Дома чувствует себя лучше всего, сам себя честно обзывает "гурманом диванного уюта". На книжной полке в одном ряду Рубцов, Заболоцкий, Блок, Шмелев, Библия, фотография - семейный портрет в интерьере. На семью три Владимира - сам Плотников, сын, еще и жена - Зоя Владимировна. Жена хорошая - заботливая, симпатичная и спортсменка. Почти двадцать лет вместе. Перелистав три сборника, нахожу одно посвящение ей. Нет, два, спорит Плотников.

…И то, что нежность быстротечна,

И то, как поздно понял я,

Что неожиданно конечно

Простое счастье бытия.

Ведь где-то там, в безмолвной дали,

Зачтется запоздало мне

Все то, что мы не разгадали,

Пока встречались на земле.

Сын у него замечательный. Лучшее его создание. Он им откровенно гордится. Сыну восемнадцать, учится на журфаке, много чего умеет, чего папа не умеет. Джаз на гитаре здорово играет. Плотников-младший - первый слушатель и критик папиных стихов. Но песен из них не делает. Песни на его стихи написал углегорский композитор и исполнитель Борис Селиванов и прислал кассету послушать. Вполне душевные романсы получились - легкие и мелодичные, отмеченные единством смысла и чувства.

Вроде бы еще не классик, но рефераты по стихотворчеству Плотникова школяры уже пишут, к удивлению автора.

- А чужие стихи любите?

- Люблю. Но хорошие.

Со вздохом признается: грешен - завистлив. Откроет Заболоцкого, почитает, и ну завидовать белой завистью. И что после Заболоцкого его стихи? Домашних, нежно его любящих, периодически достает самоедством. Домашние тихо звереют и советуют не комплексовать. Не помогает. Ну а смысл-то после Пушкина и миллиона поэтов что-то сочинять, когда все уже сказано?

- Не знаю, - задумчиво тянет Плотников. - Умом понимаю, а не писать не могу. И ночью просыпаешься - записать строчку. Утром прочтешь - вот ужас-то, лучше б не писал... А сидит гвоздем здесь (ткнув куда-то в область сердца), вот и неймется.

…И все-таки унять

Вновь не смогу желанья

Попробовать понять

Причуды мирозданья

И тот прекрасный лик,

В меня глядящий грустно...

Я - вечный ученик

У вечного искусства.

Мама - с Брянщины, отец - из Воронежа, а встретились на Сахалине в 1940-х. Дед на рыбобазе бочкарем был. Селедку тогда ловили вот такую (разводит руки), не то что нынче. Родина его - Широкая Падь. Следа от нее не осталось, только воспоминания. Мечта у него давняя есть - на берег, где прошло детство, выйти однажды и постоять. Хоть пять минуток…

Его стихи читают и, уезжая на материк, берут на память - о Сахалине.

- Чего человеку не хватает для счастья - Плотникову Владимиру Ивановичу?

- А знаешь, как бы это ни звучало высокопарно, - нужно ощущение Родины. Мне надо, чтобы я жил в стране, которой можно гордиться, в которой бы людям было хорошо…

Глаза у него добрые, а стихи колючие. Не все - а те, которые, к примеру, в сборнике "Перекрестки разлук" составили раздел "И смех, и грезы (иронические стихи)". Живет "одной ногой" в навсегда ушедшем прошлом. С нынешней жизнью в несогласии - по причине негибкости позвоночника. Но - встал утром, посмотрел в окно, ты - живой… Это уже немало. Умеет радоваться - природе сахалинской, красивым женщинам, хорошим людям.

Я неизменен. Можете смеяться,

Мне все равно за вами не поспеть

Ловчее к этой жизни примеряться

И замолкать, когда охота петь.

Душа едина, если не продажна,

И друг един, когда он не любой.

Таким себе понравился однажды -

С тех самых пор, как стал самим собой.

…Нет, я понимаю, ты на работе, тебе надо что-нибудь написать про меня. Ну хочешь, всю биографию расскажу детально - родился, крестился, женился? Живу. У меня есть программный стих:

Поэтом никогда себя не мнил.

Слагались строки - было дело.

Когда недоставало сил

С душою сладить - так болела.

Вот так. Не умею я говорить про поэзию. Не будем, а?

Ирина СИДОРОВА, Фото из семейного архива, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

21 апреля 2005г.