75-летие со дня рождения художника Гиви Манткавы в Южно-Сахалинске отметили сразу двумя мемориальными выставками. Одна, "Знакомый и незнакомый Гиви Манткава", открылась в зале Сахалинского отделения Союза художников России, другая - в большом зале областного художественного музея.

И обе они, будучи разными "по происхождению" (на одной представлены работы из частных собраний, на другой - из музейных фондов), создают единый и вдохновенный облик вселенной Гиви Манткавы. Потому что, как утверждают знатоки, наследие его столь велико, что нынешние выставки впору уподобить лишь верхушке айсберга.

Гиви Манткава закончил театрально-декорационное отделение Тбилисской академии художеств, и его дипломной работой стали эскизы декораций к постановке оперы Р.Вагнера "Кольцо Нибелунга". После чего в 1956 году ученик Василия Шухаева и Сергея Кобуладзе приехал на остров. Ощущая себя сыном солнечной Грузии, на всю дальнейшую - почти полвека - жизнь стал сахалинцем, поэтому в творчестве его перемешались грузинские и сахалинские мотивы. И вместе с ними сегодня в выставочных залах оживает огромная советская эпоха - не просто как факт художественной жизни, но как судьба целого поколения. Живописцу с тонким слухом дано уловить биение пульса времени и отобразить его по собственному разумению, которое, как впоследствии оказалось, совпадает с нашим. А чтобы услышать голос этого времени, хорошо прийти в музей в будни, когда схлынет многолюдье чересчур официализированного вернисажа, и в благодатной тишине заговорят полотна.

Не оттого ли, что художник был сам очень музыкален, его произведения сродни прекрасным песням? Даже если тематика вроде бы не располагает к возвышенному, как сугубо производственные сюжеты, например акварели серии "Сахалин" конца 1960-х, выдержанные в жемчужно-серебристо-серой тональности. Рабочие будни портового городка, покачивающиеся на волнах сейнеры, утес, низко нависающий над запруженной машинами дорогой… Вся эта несомненная проза трудовых буден преображена теплым светом его романтического восприятия. Такова уж способность мастера - видеть необычное в заурядном, почти сказочное - в незаметном.

А уж если речь идет о людях, эта способность, кажется, удваивается. Вселенная Манткавы "вочеловечена", что сейчас не слишком в моде. Прекрасные живые лица глядят с полотен, они были глубоко интересны художнику и потому сохраняют очарование и одухотворенность спустя годы. Многоголосной симфонией сильных и красивых характеров представляются его "Друзья-товарищи". Осенен мягким юмором портрет семейки, у которой все ослепительно хорошо ("На балконе") - боцман с ярким пятном ковровой дорожки в могучих руках, красавица жена, сын и маленькая рыжая собачка с задорным выражением мордочки. Изумительный "Портрет женщины" (1972 г.) с тонким абрисом темного лица, лебединым изгибом шеи хочется назвать северной Нефертити. "Рыбачка" в легкой косынке на роскошных, золотом слепящих волосах одаривает тайной огромных, невероятно синих очей. Пышная "Кассирша" во всех своих почти рубенсовских прелестях попалась на глаза художнику и осталась на века - довольно было нескольких стремительных, легких, как будто одномоментных линий… Да и с самим художником, даже в его отсутствие, можно познакомиться. Несколько автопортретов исполнены в разные годы (от 60-х до 90-х) и в разных техниках (пастель, масло), но ни в одном из них Гиви Манткава не улыбается - взгляд его серьезен, сдержан и всегда чуть-чуть печален…

Между тем живопись его буквально светится, сияет, излучая животворную энергию. Через цвет, фантастику красок, сочных и роскошных, он выражает мысли, ощущения, восторгается радостью бытия. Таков очень вкусный, аппетитный натюрморт "Юг - Северу". Именно так воспринимается его "Юкола", она буквально пылает, так что поначалу это буйство пронзительно-алого цвета вызывает некие испанские ассоциации. Но нет, это фрагмент огромной нивхской серии, которая начала складываться лишь здесь, на Сахалине. Новообретенная земля одарила художника массой экзотических открытий, выплеснувшихся на холсты во всем их своеобразии. О его "Нивхских лучниках" лучше всего сказала Раиса Самойловна Горохова, первый директор областного художественного музея, в течение многих лет бережно собиравшая работы Гиви Манткавы (благодаря чему ныне музей является обладателем его лучших произведений):

- Вспоминаю рождение полотна "Нивхские лучники". Художник тогда работал в маленькой комнате второго этажа небольшого домика на Театральной улице, где ютились производственные и творческие мастерские. Не помню, что привело тогда меня в его мастерскую, но знаю, что вышла оглушенная силой его таланта и мастерства. На стене, противоположной окну, были развешаны этюдные портреты лучников, героев его будущей картины. Этюды были писаны темперой по картону, в каждом жил сильный и страстный образ кочевника, человека природы. Руки, позы лучников, одежды, головные уборы, зимние пейзажи северных поселков, просторы севера - этюды, этюды... Их было много, целый водопад. Потом помню на мольберте огромный холст, бережно накрытый драпировкой от посторонних глаз. Холст жил своей и его, художника, жизнью. Фигуры лучников двигались, группировались, уводились вдаль, приближались к зрителю. И наконец, на фоне голубого снежного простора четким живописным пятном остановлена кистью художника группа стрелков из лука. Холст наполнялся жизнью, азартом состязания. Позы лучников, их движения, выражение лиц передают решающий момент в поединке, когда только сейчас была пущена и попала в цель стрела левого лучника, руки которого словно застыли в торжествующем, победном жесте. И кажется мне, что "Нивхские лучники" - это гимн природе севера, его жителям и обычаям…

Графика Г.Манткавы очень щедро представлена на выставке "Знакомый и незнакомый Гиви Манткава", где второго было больше, чем первого. Потому что впервые благодаря семье художника покинули папки многочисленные графические листы - эскизы, наброски, дозволяющие отчасти заглянуть за кулисы его созидательного процесса. Созданные фломастером зарисовки на тему семьи, как бы "одним движением руки и души", - мальчик в кресле, ластящаяся у ног маленькая рыжая собачка (кочующая из картины в картину), а все вместе они оживляют камерную атмосферу домашнего очага. А наброски видов Анивского пляжа, кажется, источают зной отличного летнего дня, ощутимо пахнет морем и спокойной радостью жизни… Гиви Манткава оставил след и в сахалинской книжной и газетной графике. С его иллюстрациями вышли книги Владимира Санги, Анатолия Ткаченко, Юрия Леонова, Евгения Лебкова, Владимира Канторовича.

Но, живя на Сахалине, став сахалинским художником, он трепетно хранил в душе память о Грузии. "Уголок старого Тбилиси", рассыпанный множеством домов и домиков по горам, стремящимся к небу, переливающийся изумрудным блеском храм Светицховели стали ностальгической данью памяти об отечестве. Как и портрет великого самоучки-примитивиста Нико Пиросмани и его музы ("Мастер и Маргарита")…

Гиви Манткаве посвящали стихи поэты. Например, Николай Тарасов писал:

Надо так молчать, как Манткава.

Так задуматься, чуть дыша,

Чтоб вперед убегала слава,

Но на месте была душа.

Надо так говорить о жизни,

С мудрой горечью на устах,

Чтобы красками - только сбрызни -

И - пожары во всех холстах!

В жизни, как говорят, Гиви Манткава был скромным, сдержанным человеком, отнюдь не душа нараспашку, первую персональную выставку позволил себе лишь в шестьдесят лет. (Полномасштабное представление о творчестве своего земляка в Тбилиси получили лишь в 1987 году, когда по инициативе Р.С. Гороховой состоялась выставка, охватившая более ста его наиболее значимых произведений.) Но уж в чем не скромничал, не ограничивал себя, так это в творчестве. Рассматривая его работы, ловишь себя на мысли: кажется, что не один художник здесь потрудился, а целая плеяда - разных, трудолюбивых, жадных до впечатлений, одинаково преуспевших в живописи и графике, не чуравшихся ни одной известной техники и жанра.

Каким он был человеком, могут теперь сказать только знавшие его, но каким художником - об этом может составить представление каждый, кто придет на встречу с ним. Искусство, конечно, вечно. Но вот выставки, к сожалению, не постоянны.

Ирина СИДОРОВА, Фото Виктора ТИТОВА, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

9 июня 2005г.