С нового года Россия запретила ввоз охлажденной рыбы из Норвегии. По информации Россельхознадзора, претензии российской стороны к качеству рыбы из Норвегии возникли в связи с тем, что в ряде проб тамошнего лосося были обнаружены опасные вещества. Так, предельно допустимые нормы по свинцу были превышены в 10-18 раз, по кадмию - почти в 4 раза. Запрет будет действовать до представления норвежской стороной убедительных доказательств эффективности системы мониторинга качества рыбы.

Казалось бы, что нам, сахалинцам, до этого? У нас, слава богу, своей рыбы хватает, и норвежская - совсем ни к чему. Однако во всей этой истории есть несколько любопытных моментов, напрямую затрагивающих и нас. В первую очередь тем, что эта самая норвежская рыба широко представлена и на наших прилавках - те самые дорогие, но весьма вкусные семга и форель, а также деликатесные изделия из них. То есть при их покупке подвергаются риску испортить свое здоровье тяжелыми металлами и жители Сахалина и Курил.

В принципе, вероятность такого события достаточно мала. Норвежцы, например, считают действия России в большей степени политическими, вызванными конфликтом рыболовных интересов наших стран (помните знаменитый побег "Электрона"?). Но превышение ПДК в ряде проб, скорее всего, действительно реальный факт, и здесь возникает очень важный вопрос - каким образом норвежский лосось накопил такое количество свинца и кадмия? Ведь морская рыба, особенно мигрирующая в океанских глубинах, до сих пор считалась самым экологически чистым продуктом. Океан, в отличие от поверхностных водоемов, еще не настолько загрязнен хозяйственной деятельностью человека, чтобы потерять способность к самоочищению. И если подобное случилось в северной Атлантике, то не произойдет ли что-либо подобное с нашими кетой и горбушей?

Нет. И причина проста: весь атлантический, по-другому благородный, лосось - искусственного происхождения. К концу прошлого века масштабного естественного воспроизводства и промышленного рыболовства атлантического лосося уже не существовало, он остался только как объект спортивного рыболовства. И тем не менее в мире ежегодно его продается 1,3 миллиона тонн, то есть более половины всего добываемого лосося.

Парадокс? Отнюдь. И семгу, и форель производят непривычным для нас способом - в садках, то есть в своеобразных морских загонах. Норвегия получает таким способом до 500 тысяч тонн красной рыбы в год, Чили, где, кстати, лосося отроду не было, - 400 тысяч тонн, Англия - до 150 тысяч тонн. Напомним, что на Сахалине в нынешнем году был получен рекордный за десятилетия "урожай" - около 160 тысяч тонн. Но в следующем ожидается на 100 тысяч тонн меньше со всеми вытекающими из этого последствиями в виде недополучения налогов и заработных плат. А садки дают стабильное производство. Чем не причина для внедрения соответствующих технологий у нас?

Но не спешите торопиться. Лососи в садках растут в неестественной среде, на искусственных кормах с добавлением антибиотиков, красителей, гормональных препаратов - словом, так же, как и бройлеры на птицефабриках. Кроме того, идут эксперименты по генетической модификации семги и форели, с тем чтобы рыба набирала вес быстрее, чем сейчас. И чем все это закончится, неизвестно. А потому все более ценятся именно натуральные продукты, что в перспективе предоставляет нам определенные преимущества. Если, конечно, наши рыбаки и политики сумеют ими воспользоваться.

Проблема в том, что тихоокеанские лососи по способу воспроизводства тоже делятся на группы - естественные и пастбищные. Первые уходят в море с естественных нерестилищ, вторые - мальками с рыборазводных заводов. И до сих пор идут споры, какая из этих групп даст нам наибольший эффект. Одни приводят в пример Японию, которая благодаря своим многочисленным рыборазводным заводам обеспечила себе стабильные уловы кеты, - только на Хоккайдо ее ежегодно добывается 200 тысяч тонн. Другие ссылаются на американский опыт. Там тоже одно время был взят курс исключительно на разведение кижуча, были достигнуты выдающиеся результаты, но в 1977 году произошел внезапный и труднообъяснимый обвал. За один год уловы упали в 4 раза, частные рыбозаводы начали разоряться, и через десятилетие кижуч на тихоокеанском побережье США практически исчез. И теперь здесь строго следят за тем, чтобы количество заводской молоди не превышало 10 процентов от общей популяции красной рыбы. Упор на естественные нерестилища делают и в Канаде.

У нас в стране, и на Сахалине в частности, политика в отношении "управления" лососем в рыночных условиях еще только складывается. Впрочем, наша область в этом плане несколько более продвинута по сравнению с остальными регионами страны, поскольку имеет большой опыт рыборазведения. Более двух десятков государственных и частных рыборазводных заводов в совокупности обеспечивают более 90 процентов от общего объема воспроизводства лососевых по Дальнему Востоку, и более 80 процентов общероссийских объемов. Кроме того, в области вот уже полтора года действует концепция по развитию лососеводства, в ходе реализации которой только в прошлом году было подано более 30 заявок на строительство новых рыборазводных заводов и питомников.

Однако все это только лишь начало долгого и сложного процесса. У рыбаков и ученых уже есть понимание того, что без "дикого" лосося не обойтись никак, поскольку он наиболее стоек и жизнеспособен. Стало быть, встает вопрос охраны нерестилищ, что приходит в противоречие с текущими интересами населения наших депрессивных населенных пунктов, которые живут нелегальной рыбалкой. Требуется и организация эталонных лососевых заказников, однако создать "Анивский" так и не удалось, да и статус "Восточного" из-за бюрократических игр - под вопросом. Но прежде всего необходима законодательная база, регулирующая процессы воспроизводства и добычи лосося. Однако, забрав все рыбные ресурсы себе, федеральная власть с определением правового поля не торопится. А это постоянно ставит под угрозу все наши планы. Хоть семгу покупай…

Матвей Холодов, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

19 января 2006г.