Вот и еще один житель Северной Пальмиры совершил путешествие на Сахалин, не покидая закованных в гранит берегов Невы. И фраза "Имя художника Арона Зинштейна хорошо известно любителям искусства" наполнилась конкретным содержанием. Преодолев изрядное пространство, его творчество стало доступно зрителям - сначала с ним знакомились в Хабаровске, потом во Владивостоке, и наконец, следуя логике укрепившегося сотрудничества дальневосточных музеев, его выставка под названием "Впечатления" открылась в Сахалинском областном художественном музее.

При том, сколь велика жажда творческой жизни и неутомим поиск нашего современника Арона Зинштейна, эта выставка - а на нее отобраны только сорок листов - дает некоторое представление о его художественном мире. Прежде всего о Зинштейне-графике, наиболее интенсивно проявлявшем себя в этом качестве в 1970-1980-е годы. Тогда родились иллюстрации к сказкам, произведениям В.Шекспира, Ф.Достоевского, Б.Окуджавы. Обращение к различным техникам (офорт, линогравюра, литография, гуашь) и активное экспериментирование с ними дают невероятный простор воображению - как художника, так и его зрителя.

Художник Арон Зинштейн живет в Петербурге... и во всем мире, чему есть прямые свидетели - его живописные и графические работы. Презентуя Зинштейна как певца Петербурга, художника городского романса, искусствоведы имеют полное на то основание. Петербург в любое время года провоцирует отзывчивое сердце художника к рождению образов - неопределенных, размытых, с игрой зыбких теней, творимых дождем и туманами. Последние в Северной столице, как известно, явление из ряда факторов влияния, формирующих эмоции и движение мысли. А потому присущая его листам волнующая радость бытия как постоянного, ежеминутного открытия мира словно притушена, цвет превращается в свет, растворяется в полутонах. В образы и настроения перетекает конкретная, узнаваемая география Петербурга - жемчужно-серый изгиб Фонтанки, воздушные силуэты парусников на глади Финского залива, пространственная свобода Московского проспекта, взнервленная энергия Александрийского столпа, какую трудно угадать в холодном и таком привычном камне… Жизнь мира, распахивающаяся перед неутомимым и жадным путешественником (по Франции, Израилю и т. д.), отливается в стихию мощных, цветистых впечатлений. А вместе с ними из белого пространства листа вырываются философия радости жизни и упоение свободой - какую обыкновенно исповедуют дети, когда они еще не испорчены учителями и рисуют человечков без лица, выше дома - и стереотипов...

И особенную прелесть, как изысканный соус к блюду, творчеству Зинштейна придает неоспоримый ироничный взгляд, без которого вряд ли мыслим каждый истинный сын Земли обетованной. Тонкая, теплая, едва уловимая, как дорогой аромат, улыбка художника Зинштейна пропитывает атмосферу серии "Семейный альбом", ностальгирующей по ушедшей навсегда натуре - местечковой жизни, некогда старательно запечатлевавшейся на семейных фото. Из этого ретро, из ушедшей любви и памяти выплывают словно оборванные временем листы, чаруя игрой белого, серого, черного цветов - как символ верности и стабильности, нами, увы, утраченных. А с ними возникают матроны в высоких прическах, лысые бородачи с печальными глазами библейских мудрецов, детишки, на секунду притормозившие бег перед объективом фотографа и готовые вот-вот сорваться с места… "Семейный праздник", "Старое фото", "Брат, сестра и Дед Мороз", "Застолье". Перелистывая страницы "Семейного альбома", мгновенно вспоминаешь бабелевского Беню Крика, таки покоряющего неистребимым жизнелюбием, горинского Тевье-молочника, высокое небо Марка Шагала.

А еще кажется, что Зинштейн знает нечто ведомое пророкам, но непостижимое разумом человека. И свое глубинное знание он зашифровывает в иероглифическую вязь образов земной материи ("Рождение", "Сотворение мира", "Агарь"), памятуя, что каждому ищущему откроется истина. Здесь каждая "строка" говорит о главном - о сути нашей жизни и метаний, о назначении человека и долгом пути совершенствования…

По завершении выставки в фондах сахалинского музея останутся несколько работ, высвечивающих разные грани творчества петербургского художника, - "День рождения", "Портрет поэта", "Мойка", "Парусники на Финском заливе". Однажды Арон Зинштейн сказал: "…Писал я в первую очередь для себя, но это - лучшее искусство! Поймут тебя или нет - неважно". Можно назвать безошибочно этого художника нарушителем музейного спокойствия и тишины. Его выставка обречена на крайние "разночтения", на полярность оценок в широком диапазоне - от искреннего восхищения до полного неприятия. Но уж точно - не на безразличие.

Арон Зинштейн родился в 1947 году в Нижнем Тагиле. Окончил Уральское училище прикладного искусства (1968), а затем - Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной, факультет "Интерьер и оборудование" (1977). В 1988 году он стал членом Союза художников России.

Его персональные выставки прошли в России, Франции, Швейцарии. Живописные и графические работы А.Зинштейна находятся в собраниях Русского музея, Музея истории Санкт-Петербурга, Литературно-мемориального музея Ф.М. Достоевского (Санкт-Петербург), музеев и галерей Нижнего Тагила, Ирбита, Новосибирска, Киева, а также во многих частных собраниях России, Франции, Англии, Швейцарии, Германии.

Ирина СИДОРОВА, Фото Виктора ТИТОВА, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

20 июля 2006г.