Михаил ШЕРКОВЦОВ - художник, ландшафтный дизайнер, краевед, коллекционер, увлечен японской культурой. Работал художником краеведческого музея, в 1996 - 1998 гг. изучал основы ландшафтного дизайна в Японии. Участник многих краеведческих экспедиций, изучает историю Сахалинской области. В зале Сахалинского отделения Союза художников РФ открылась выставка "Предметы культуры и быта губернаторства Карафуто (Южный Сахалин) периода 1907 - 1945 гг." из коллекции М.Шерковцова.

- Михаил Евгеньевич, как давно у вас возник интерес к японской культуре?

- С детства, лет с двенадцати-тринадцати. На лето меня отдавали дедушке с бабушкой в Поронайск. А там была огромная гора (сейчас она срыта практически до основания, потому что и археологи, и каждое поколение мальчишек вели на ней раскопки в поисках чего-нибудь интересного). Помню, мой двоюродный брат сказал мне, что там, внутри, обнаружили захоронение самурая... Я, конечно, загорелся, схватил лопату и побежал копать. А люди только посадили на ее склонах картошку. К вечеру я все посадки перекопал, чем нанес хозяевам ощутимый ущерб. Потом пришел участковый и, так как я был маленький, оштрафовал мою тетю на 30 рублей. Это была моя первая плата за увлечение японской культурой. Тогда я нашел маленькие монетки, гэта, нашивки на одежду. Попадались и кусочки фарфора, поражавшего тонкостью и изяществом работы, он разительно отличался от предметов посуды, которые мы использовали дома или я видел в магазинах. Вдохновившись этими находками, мы даже с другом на пару пытались изготавливать фарфор, для чего и печь во дворе сложили. Конечно, ничего близкого к японским тарелочкам у нас не вышло, но интерес к этой красоте остался. Как оказалось - на всю жизнь.

- А когда увлечение японской культурой перешло в коллекционирование?

- Однажды я шел в гости к сестре, которая жила в районе железнодорожной больницы, - и споткнулся. Оказалось, зацепился ногой за край бронзовой вазочки, выступавшей из земли. Конечно, я тут же забыл, куда шел, развернулся и побежал домой со своей находкой. Было это в 1970-е годы. С нее началась коллекция предметов быта и культуры периода губернаторства Карафуто, часть которой удалось выставить на всеобщее обозрение. Сейчас готовлю каталог к ней. Работая художником в краеведческом музее, я учился описывать экспонаты с научной точки зрения, хотя я не научный сотрудник, но стараюсь…

- В музеях не учат, где находить экспонаты… Это случайная удача или уже прослеживается какая-то закономерность?

- Ну, во-первых, люди, приехавшие осваивать Сахалин, далеко не всегда пользовались предметами быта, оставшимися от японцев, выбрасывали их на свалки. В каждом городе есть свалка, и на ней среди хлама обязательно найдется что-нибудь любопытное. Если за день, перелопатив массу осколков, я найду один целый предмет, значит, день прожит не зря. А во-вторых, с опытом действительно на помощь приходит интуиция. Приведу пример - как-то мой хороший знакомый и прекрасный человек, сотрудник краеведческого музея Михаил Михайлович Прокофьев был в составе российско-японской экспедиции. Японцы разбили территорию поквадратно и начали копать - без особого успеха. А Прокофьев долго ходил, ходил по участку и вдруг сказал: "Вот здесь!" Стал копать и нашел керамический сосуд айнской культуры найдзи. Без суеты, без лишних движений - просто послушал свое сердце. Такие случаи в нашей практике бывали, и не раз.

- Очень удачно, на мой взгляд, дополнили выставку работы сахалинских художников Владимира Овченкова и Владимира Милославского, посвященные Тойохаре…

- Я специально старался не перегружать выставку старыми фотографиями, хотя их более чем достаточно. А в этих картинах есть живое чувство причастности, навеянное впечатлениями, памятью, может быть, ностальгией художников по утраченной Тойохаре. И я сам помню наш город деревянным - с крутыми лестницами японских домиков, трубами, черным дымом, затягивавшим весь город во время пожаров… Об этом не стоит сожалеть. Сожалеть стоит о том, что последние дома эпохи Карафуто уничтожаются.Пока еще осталось здание первого краеведческого музея (ныне это военная прокуратура), построенное в 1921 году. Но оно находится в плачевном состоянии, и его судьба меня очень волнует. Вряд ли стоит с такой легкостью и поспешностью расставаться с культурным и историческим опытом.

А моя мечта - создание музея губернаторства Карафуто. Экспонатов для него, уверяю вас, предостаточно. Ведь в этот период (1905 - 1945) был достигнут очень высокий уровень экономики, после ухода японцев мы еще долго и успешно пользовались их заводами, фабриками, шахтами. Были выведены японские породы коров, лошадей-тяжеловозов, выращивались арбузы и дыни, а яблоки поставляли в страны всей Юго-Восточную Азию...

- Похоже, для историка прошлое милее настоящего?

- Не побоюсь повторить эту простую и вечную истину - без прошлого нет будущего. И потом, старые вещи, на мой взгляд, лучше служат людям, они теплее современного массового ширпотреба, поскольку изготавливались вручную. Взгляните на часы фирмы "Сейкоши" (сейчас мы ее знаем как "Сейко"). Произведены в 1905 году, в Париже в 1907 году на выставке получили золотую медаль. Прошло сто лет - они идут, ни на минуту не отставая. Вряд ли сегодняшняя продукция способна на такое долголетие… За японскими тяпками, легкими и удобными, огородники и сегодня просто гоняются. После революции Мэйдзи 1868 года, упразднившей сословие самураев, кузнецы-оружейники остались не у дел. И после некоторого замешательства переключились на сельскохозяйственные орудия труда. Пила, топор, тяпка, представленные на выставке, по сей день в великолепном состоянии - бери и пользуйся. Потому что эти вещи были сделаны для людей…

Помимо этой работы я занимаюсь и краеведением. Мне повезло, что я познакомился с таким удивительным человеком, как Виктор Яковлевич Горобец, руководитель исторического клуба "Следопыт", педагог Покровской сельской школы. В прошлом году мы вели поиски и дальнейшую реконструкцию последнего боя 4-го партизанского отряда под командованием штабс-капитана Ильяса-Девлета Даирского. И в ноябре в Долинском районе мы установили мемориал - дар земляков штабс-капитана Даирского из Крыма - на месте гибели ополченцев летом 1905 года от рук японских интервентов.

А также я являюсь членом Дальневосточного японского гражданского союза. У него очень простая и понятная цель - установление добрососедских отношений между гражданами Японии и России порседством личных контактов. Мы занимаемся и восстановлением японских культурных памятников, и осуществление этой задачи лежит вне всякой политики.

Вообще Сахалин - это уникальный исторический случай, здесь произошла встреча Востока и Запада, пусть и кратковременное, но взаимопроникновение японской и русской культур. Я понемногу пишу стихи, и у меня была строчка как раз на этот счет: "Нас разделяют люди, а кажется - океаны…" Сейчас каждый день приносит утрату - вымирают народы, носители неповторимой культуры, исчезают языки, памятники. А ведь с каждым погибшим народом уходит нечто бесценное, что уже ничем не восполнишь. Но я все же надеюсь, что люди будут относиться к планете как к живому существу, мир стремится к объединению, и мы придем к культуре без границ - может быть, через сто или тысячу лет, но так будет.

Назвать хобби южносахалинца Михаила Шерковцова уникальным стоит по двум причинам.

Во-первых, далеко не всякое частное лицо может позволить себе такую затратную (по силам, средствам и времени) роскошь. Все-таки пополнить коллекцию шкафом или тяжеленной чугунной печкой, вытащенной на своих плечах из сахалинской тьмутаракани, не то же самое, что прикупить значки или марки, пусть и очень ценные. Во-вторых, по нашим временам уникально и само стремление владельца открыть, хоть на небольшой срок, доступ к своей коллекции для всех желающих узнать побольше об истории своего края. Допустим, желание показать, чем богаты недра сахалинской земли, у Михаила Шерковцова зрело давно, а выставка "Предметы культуры и быта губернаторства Карафуто (Южный Сахалин) периода 1905 - 1945 гг." случилась, только когда помогли добрые люди - руководство охранного агентства "Вавилон", Тихоокеанской инжиниринговой компании РЕСО, Сахалинского отделения Союза художников, предприниматель Юрий Сабиров.

Право, пером не описать, какую чистую радость приносит созерцание экспонатов - прежде всего старожилам Южно-Сахалинска. Потому что только за стеклом витрины чашечки для сакэ, блюда, статуэтки или веера - антиквариат. А во многих сахалинских семьях, обживавших остров с первых послевоенных лет, они радуют глаз своей нетипичной внешностью в нашу атепановую эпоху, а то и исправно служат в семейном быту. Впрочем, со временем люди избавляются от "бабушкиных радостей". И хорошо, если они остаются в музеях или частных собраниях - тогда понятие преемственности исторических связей поколений перестает быть пустым звуком…

Мало найти экспонат. Надо придать ему достойный вид, иногда подлечить, иногда собрать, как мозаику, из осколков, да еще почерпнуть биографические данные об изделии, расшифровав иероглифы на боку чайника или под крышкой шкатулки. Так, большинство "гостей" выставки родом из Японии, некоторые - с Карафуто. Например, изящная бутылочка из-под сакэ заклеймена надписью - "Карафуто виски", магазин господина Хаяши, Отомари (водочный завод)". Одни чашечки для сакэ (сакадзуки) произведены в мастерских Арита, другие - в мастерских Кутани, знаменитых тем, что впервые применили цвет при производстве фарфоровой посуды. Сюжетных линий при росписи - на любой вкус: и портрет будущего императора Хирохито, и военные корабли, и сцены битвы, и воробушки. Есть даже сакадзуки-свисток. Чтобы не тратить голосовых связок, подзывая официанта, достаточно было посвистеть в дырочку в донышке чашки. Многочисленное посудное семейство разбавляют миниатюрные игрушки, щипцы для завивки, фарфоровые (!) терки, сияющие перламутром пуговки из ракушек и как венец домашней всякой всячины фарфоровая подушка для невесты в ночь перед свадьбой - для поддержания в идеале прически…

Помимо утонченного вкуса коллекционеру не помешает и физическая сила. Иначе как ты спасешь от забвения многопудовую каменную фигуру божества Фёдомоо (в индийской мифологии - воплощения бога Вайрачану, хранителя Алмазного жезла, покровителя боевых искусств) или стопку каменных плит с фамилиями людей, особо щедро жертвовавших на храм? Или буддийский колокол (сделано в Токио), пострадавший во время боевых действий - три пулевых отверстия тому свидетельство. А изящный шкафчик со множеством ящиков когда-то стоял в здании городской санэпидстанции, где работала мама Михаила. Когда санэпидстанция переезжала в другое помещение, от старого имущества активно избавлялись. Так "дорогой, многоуважаемый шкаф" стал почетным членом собрания - наряду с сейфом, выпущенным "к приезду принца Хирохито", впоследствии императора (о чем гласит иероглифическая надпись на внутренней стороне крышки), маской для защиты лица (канамэн) при занятиях кэндо - самурайским искусством владения мечом…

Карафуто Михаила Шерковцова предстает очень близким и теплым, в чем отразились и настроение той эпохи, и широта души обладателя неординарного увлечения. Его поисковые маршруты пролегают по всему Сахалину, цель неизменна - спасти и сохранить прошлое для будущего.

Ирина СИДОРОВА, Фото Ольги ШЕСТАКОВОЙ, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

27 июля 2006г.