Информация: Культура, искусство и религия

Непобедимые «ботаники»


На него упала тень подозрения, и он в ней укрылся.

Станислав Ежи Лец.

Если проигнорировать перед походом в театр первоисточник (а так поступает множество молодых зрителей), то получится, как в песне: «Совершите вы массу открытий, иногда не желая того...».

Некий интеллигентный – по лицу видно! – юноша влюблен. Смотрит на девушку, всю такую из себя ослепительную, проникновенным взором, слова пылкие говорит. Впрочем, уходит строить новую жизнь с другой, не так хорошо одетой, но тоже премиленькой. Чиновные старцы передвигаются на роликах либо инвалидных каталках. Из мрака ночи выскакивает злой (тоже по лицу видно) гений – инфернальное существо в блескучих сапогах, страдает раздвоением личности, чем вводит в заблуждение публику: то «я поняла», то «я должен»... Вокруг непрерывно поют на разные голоса (кстати, очень достойные) дамы и господа. Сбоку экранчик, честно отражающий сладострастные пассы длинноногих стриптизерок. А в конце все усаживаются смотреть Чаплина и смеются. Занавес. И это называется тем не менее «Тень» Евгения Шварца.

Менее всего стоит заглядывать в оригинальный текст, потому что классика нынче – трамплин для режиссерских изысканий, которым несть числа и пределов. Но и не учесть ритмы времени и зрительские вкусы постановщику было бы нельзя. Ведь захватывающая история про то, как тень покинула своего мечтательного хозяина, попыталась начать собственную замечательную жизнь, да потерпела фиаско, вышла из-под его пера в 1940 году. Евгений Шварц титулован в литературе сказочником, как

Г. Х. Андерсен или Ш. Перро, это так же неоспоримо, как смена времен года. И играть его несказочно немыслимо, как и воспринимать. Эта «Тень» играется как героическая комедия, где твое тайное – самое неприятное, невозможное, неприличное – выбралось из закоулков души на всеобщее обозрение, обрело плоть и кровь. Но ты смог его увидеть и попытался противостоять. Мудро избранный режиссером Андреем Бажиным формат «музыкально-драматическая феерия» превращает спектакль в аттракцион неслыханной щедрости на придумки, разукрасившие одеяние новорожденного.

«Тень» буквально «нашпигована» всякими приколами, в ней много здорового азарта, действие несется быстро и бодро. Видно, что играть ее актерам весело и вкусно. При этом лица, обозначенные совсем не в первых строках программки, «отхватили» себе самые выигрышные роли. Будут помнить игольной остроты реплики и выходы министров (Антон Ещиганов, Константин Кузнецов), мощную в буквальном смысле пародию Елены Денисовой на Монсеррат Кабалье с непародийно великолепным вокалом, шкодливую антиледи Ксению Кочуеву. А еще охота послужить в ломбарде, где, судя по увиденному, трудятся оценщиками лучшие люди страны (Сергей Максимчук, Василий Бабаев), по совместительству негодяи и людо-еды.

И если шесть актрис на роль своей коллеги в пьесе Юлии Джули (вульгарная, загадочная, не от мира сего, откровенно гротескная и др.) – находка удачная и остроумная, то слегка смущает Тень (Виктория Дроняева), изрядно подкорректированная режиссерской волей. Существо неясного пола, оглушающее нарочитым басом, словно выскочило из пьесы типа «Байки из склепа». К тому же никак не избежать аналогий: наша Тень – явная отмашка к марк-захаровскому «Убить дракона», к Олегу Янковскому в черной коже, к его гестаповским интонациям. То, что Тень – дама, не шокирует, только она потом сама путается в падежах, отбивая власть и Принцессу у Ученого. А так, почему и нет?

Ну а Ученый, он же художник и практически поэт (Артемий Семичаевский), – образ воздушный, слегка дистиллированный, что ли. Известно, что у положительных героев меньше шансов врезаться в память зрителей в силу своей положительности. Но к финалу интеллигент-таки прибавляет металлу в голосе в борьбе за свое трудное счастье и свободу выбора, и наивный плед меняется на шинель, уподобляя Ученого разбитому белогвардейцу. Ученый не ошибся в главном, и будет ему за это счастье. Что касается Принцессы, то этих розовых ролей в послужном списке у Анастасии Федяй – что у иного артиста зайчиков-медведей. Но она их не тиражирует, потому как не просто красавица и примелькавшееся лицо телерекламы, а еще и умненькая, тонкая актриса, очеловечившая на сей раз дорогую картинку: ее Принцесса почему-то с импортным акцентом – воплощение абсолютной женственности, доверчивой и вздорной, так называемой женской логики (с мужской точки зрения), власти и слабости.

А, как известно, побеждает сильнейший. На мой взгляд, очень живая фигура здесь – Аннунциата в исполнении совсем недавней выпускницы Сахалинского театрального колледжа Татьяны Никоновой. Живая не в смысле «бегает, прыгает, народ веселит», но по степени неподдельной искренности, памятной еще по учебному спектаклю «Рудольфио», сыгранному ею в дуэте, кстати, с тем же А. Семичаевским. Что, впрочем, не избавляет от сомнения: и почему разумница Аннунциата избрала в герои сердца этого «ботаника»? Видимо, из непотопляемого дамского мазохизма: заведу себе проблему – и буду мучиться, но стоять насмерть. А может быть, в соответствии с историческими реалиями. Не зря же сахалинско-московский художник Владимир Колтунов обустроил место действия конструкциями, смахивающими на ветряные мельницы Дон-Кихота, явно намекая на неизбежность победы «ботаников» – где-нибудь, когда-нибудь, но обязательно. В компании с верой, надеждой и Аннунциатой.

Из всей этой вакханалии молодости возникает только одно «недоощущение» – а не тонет ли тихий голос автора под грузом бодрого циркачества и трюкачества в многочисленных вокальных вставках? Завоевать господствующие позиции на сцене Тени не удалось. Не потому, что все кончается хэппи-эндом и Тень возвращается к хозяину. Слово Е. Шварца осталось неприкосновенным, но Тень потерялась на фоне своей пребойкой свиты, а вместе с тем мысли – о вечном противостоянии романтиков и простых, как грабли, прагматиков, об утраченных иллюзиях, о драматической судьбе нищего карманом, но богатого духом интеллигента в любое время жизни, о вечном выборе между властью и совестью – словно слегка расплылись в бурном море карнавала.

Но все-таки магия шварцевской мысли вкупе с молодой энергией, ласкающей слух музыкальностью и искрящейся иронией в новой работе Андрея Бажина составляют мощную приманку. С билетами проблематично и до, и после премьеры. И как не понять: «Тень», пожалуй, один из немногих поводов в нынешнем репертуаре Чехов-центра для непосредственного битья вдребезги сердец юным и не очень зрителям. Потому что в принципе каждый взрослый – ребенок, пусть и переросток. Потому что повсеместно хочется простых, добрых чувств. Хочется лирики и бело-розового романтизма, нещадно изгоняемого из всех сфер – из жизни, искусства, сознания – под напором дурно работающего транспорта, цветущей коррупции и умирающих деревень. Чтобы девушки влюблялись в юношей, юноши бегали с цветами под балконами девушек, спасали их от каких-нибудь опасностей... Словом, делали традиционные глупости – как в Вероне лет пятьсот назад. Потому что все меняется и ничего не меняется. Даже если мы не будем признаваться себе в этом.

И. Сидорова.

Газета "Советский Сахалин"

21 ноября 2007г.


Вернуться назад