Пути творцов неисповедимы. Но, думается, мир тесен, а притяжение себе подобных по масштабу таланта – свойство натуры созидателя, причем взаимное на всех параллелях и меридианах. Поэтому и рождаются международные союзы художников, дарящие нам новизну и волнение открытий. Наталья Кирюхина всегда неожиданна. Одна из интереснейших, тончайших художников сегодняшнего Сахалина, она не устает периодически «взрывать» его культурное пространство смелыми проектами, в осуществлении которых для нее нет границ. Именитый мастер керамики Окаи Хитоко живет и творит в усадьбе «Лес Тоторо» близ поселка Кунитоми, что на южнояпонском острове Кюсю. Побывав по приглашению в гостях у Окаи Хитоко, Наталья Сергеевна вернулась домой с ворохом впечатлений – живописных и графических. Пересечение путей сахалинской художницы и японской керамистки, равновеликих в творческой энергии, дало основание для совместной выставки в областном художественном музее. Проект «Лес Тоторо», «взращенный» в четыре руки, несомненно, послужит укреплению духовных уз между Сахалином и Японией. Образно говоря, здесь матрешки встретились со своими японскими аналогами – кокэси. Но все-таки главным смыслом происходящего явилось не только то, что японская сторона распахнула еще одно окно в свою непостижимую страну. Потому что творчество Окаи Хитоко, безусловно, оригинальнейшая ипостась японского искусства, в котором следование традициям не связывает крыльев художническому развитию. Но это творчество, будучи окрашено глубоко личным и очень драматичным посылом, обязует к острому сопереживанию. Для Окаи Хитоко «Лес Тоторо» замысливался как выставка-мемориал, место действия которого чрезвычайно важно и не случайно – в память 269 пассажиров южнокорейского «Боинга», сбитого 1 сентября 1983 года в небе над Сахалином. Среди них были ее 19-летний сын и невестка. Четверть века, пролетевшая со дня трагедии, не остудила боли утраты, но время дало новый язык для выражения пережитого. Столь волнующие обстоятельства, в которых произошло рождение мастера керамики из мастера икебаны школы Охара, определили высокий градус ее творчества, получившего закалку в... печи. На вернисаже Окаи Хитоко, чья известность давно перешла границы ее отечества, волнения тем не менее не скрывала – потому что, по собственному признанию, опасалась разочаровать тех, кто придет на встречу с ее искусством. Но небольшая территория, которую сумели изыскать в музее, куда в последнее время авторы разных арт-проектов буквально стоят в очередь, притягивала концентрацией духовного потенциала. Контраст между мастером и ее работами разителен: из рук миниатюрной, хрупкой женщины на свет являются создания грандиозные, взявшие материальную силу у глины, а мощь духа – у нее самой. Искусство Окаи Хитоко, открывающееся как приношение жертвам той давней авиакатастрофы, как бесконечная память о трагически оборванных жизнях, глубоко символично. Композиции «Деревня падающих звезд», «Слушай голос бога моря», «Возвращение», «Сон лесных просторов» – с изломами, шероховатой фактурой и пронзительной цветовой гаммой, в которых нашла выход непритупляющаяся сердечная боль. Громадные керамические сосуды-вазы («Душа моря», «Морской гранат») – почти идеальной шарообразной формы: по-японски слова «душа» и «шарик» звучат одинаково («тама»), а потерять шарик – что лишиться души. Гранат же воплощает возрождение к жизни. В своих работах мастер Окаи Хитоко заложила черты керамики древнеяпонской культуры эпохи дземон, распространение которой – еще раз символично – повторяет маршрут последнего рейса KAL-747... Единение стихий моря и неба в творчестве керамистки встроено в живописно-графическую оправу от Натальи Кирюхиной. Не отменяя отчетливой индивидуальности участников тандема, ее вклад сообщает выставке лиричность и, как показалось, «русскость» типично японским сюжетам – с тем чтобы постепенно войти в умиротворенность и гармонию. Такую, как в мире, в котором последние годы живет Окаи Хитоко и которая изливается с листов и полотен Натальи Сергеевны. Летняя экспедиция сахалинки на Кюсю в этом году обернулась собранием многочисленных и очень теплых моментальных зарисовок-вспышек о пребывании в Тоторо. Она не жалеет прозаических подробностей, из которых складывается повседневная жизнь, питающая творческое долголетие Окаи Хитоко. И зритель, как из пазлов, собирает красивую картинку маленького рая Тоторо – с устойчивым ароматом и поэзией Японии, которые улавливаются во всем – в портрете старого умывальника, в горке фасоли, размахе старинного бумажного зонтика и изгибе тропинки, бегущей к уединенному домику. И все эти мелочи жизни, однако, просматриваются как собрание задумок на будущее, из которых обязательно что-нибудь да произрастет. А что до кокэси, этих очаровательных круглоголовых сестер наших матрешек, без них не обошлось. Прелестная русско-японская художественная фантазия от Натальи Кирюхиной существенно прибавляет витамина РЖ (радости жизни): улыбчивую матрешку провожает строй весьма опечаленных расставанием кукол кокэси. Надеемся, что разлука эта недолга. И. СИДОРОВА.
Cантехника
