Путешествие с художником Василием Кантуром образовалось неожиданно. В гулкой тишине выставочного зала Дома художников на Вокзальной, словно собрав в себе мягкий свет сахалинской осени, возникли бабочки, рыбы и коралловые кружева, придуманные его легкой кистью. У этого художника было не очень много выставок, не очень много присутствия. Иначе говоря, есть авторы, которых много везде и по любому поводу, а точнее, которые сами создают поводы для выставок. А Кантур – вроде как пикник на обочине. Неповторимый праздник бытия, вдали от «шума городского», без помпы. Он позволял себе роскошь, которая не всем была по плечу, – быть свободным. Редкий по нашим временам талант – не мозолить глаза постоянством, не суетиться, да и вообще не волноваться о том, кто увидит и оценит твою работу и оценит ли... Но так жить, что сам факт присутствия во времени оказывается событием, и творить, прислушиваясь единственно к внутреннему голосу. Вглядываясь в сюжеты, думаешь о том, что, собранные вместе, они создают понимание бесконечности его огромного мира. Если и подсмотрены, то где-то в иной, надбудничной жизни, без привязки к эпохе или географии. Даром, что на Сахалине уроженец черниговского села с удивительным названием Хорошее озеро прожил полвека. Но преобразованная его острым художническим зрением повседневность предстает изысканной в простоте, живой, дышащей, в чуткости цвета, определившего настроение его работ. Среди его картин по-домашнему спокойно и уютно, и невольно медлишь, отвечая на их притяжение. Ведь ухитрился же художник Кантур как-то пройти сквозь бури, сохранив себя, делать то, чего душа просит, и выпускать в мир многокрасочные фантазии, впрочем, абсолютно земного происхождения. До сих пор в памяти его голубки на залитом дождем асфальте с выставки семилетней давности – с пронзительным ощущением очень доброго и тонкого таланта. «Перелистывая» выставочное собрание, организованное по инициативе его друга и коллеги, художника Виктора Кузьменко, не перестаешь восхищаться естественности явленного творчества. И одновременно из каждой изящно и дотошно выписанной работы как будто вбираешь отзвуки души и характера художника – то одну грань, то другую. И ироническая колючесть изумрудного кактуса, и воздушная нежность бабочек, трепещущих над сине-золотым полем, и фантастическая красота «Рыбы-птицы», в полет рвущейся из синей бездны, и ностальгия из «Воспоминаний о Донбассе» – это все о нем, о Василии Кантуре. И как хорошо, что многие (и, надо полагать, лучшие) работы художника Кантура дальновидно обогатили коллекцию современного искусства областного художественного музея, которая, высоким слогом говоря, билет в будущее, залог и надежда, что холсты, как и рукописи, не сгорят. В мастерской Виктора Кузьменко глаз цепляет фразу Пабло Пикассо: «Искусство ушло. Художники остались». А все же хочется верить, что все не так. Искусство остается, даже если художники покинули мир. И. Сидорова.
Cантехника
