Комедия «Сон в летнюю ночь», которую Шекспир написал в конце XVI века к бракосочетанию некоего английского аристократа, стойко любима драматическим театром (в том числе и кукольным), кинематографом (включая мультипликацию), балетом и оперой. И режиссеры не устают активно дописывать ее более чем богатейшую историю на наших глазах. Вот и на сцене Чехов-центра приключилась очередная премьера – как английская фантазия по греческим мотивам, исполненная французским режиссером с русской труппой. Трепет и почитание, сопровождающие обращение к творчеству гения из Стратфорда-на-Эйвоне, обусловили степень ожидания и градус интриги премьеры. Тем более что в связи с постановкой из уст режиссера Франка Бертье (Анси) чаще всего звучали слова «магия», «волшебство». Слова заманчивые и редкие, которым, естественно, ищешь оправдания в увиденном. Отпущенный жанр – комедии-сказки – дает постановщикам карт-бланш. Каждый волен почувствовать себя в шкурке волшебника Оберона, лихо сбивающего причудливый коктейль из стран, времен, народов. Вот и постановщик оказался горазд на увлекательные затеи – перенес древнюю Грецию в кабаре начала прошлого века, приодел древних греков в смокинги, а то и вовсе прилепил сходство с Гитлером, припустил инфернальщины, а эльфов заставил бойко плясать под тягучие индийские мелодии. По кабаретной Греции дефилируют томные дивы с огненными взорами и симпатичными ножками и юноши в дамских нарядах (ножки тоже ничего) – последние олицетворяли, видимо, упадок нравов и победу порока. Что, правда, в классическом переводе Михаила Лозинского, равно как и Татьяны Щепкиной-Куперник, как-то не особо бросалось в глаза. Больше заметна была легкость сказочного бытия, атмосфера милой «перепутаницы», вытекающих из нее веселых розыгрышей и забав, приправленная флером влюбленности. Ну когда же не пошалить, как не в ночь на Ивана Купала, когда вся природа живет не по правилам и получает от этого истинный кайф? Словом, зрителя должны охмурить «под сладкий лепет мандолины». Наличие аж четырех влюбленных парочек плюс происки прихвостня Оберона Пака (Василий Бабаев), по совместительству Филострата из свиты герцога Тезея, – тому порукой. Однако заданная режиссером достаточно жесткая интонация приземлила и лишила воздуха действо, начиная с предельно аскетичных декораций – пара красных помостов, немного стульев. В таких интерьерах можно играть что хочешь – хоть дивный лес Шекспира, хоть нешекспира, например, «Нерест» про браконьеров. Главное – зрителю включить воображение. Вообще кажется, что в один вечер играют два совершенно разных и мало связанных друг с другом спектакля. Один – «отменно длинный, длинный, нравоучительный, старинный», в котором Оберон (Андрей Кузин) не лукавый «фей», а домашний тиран-ревнивец, милые дамы (Анна Антонова, Марина Семенова, Елена Бастрыгина) перебраниваются совершенно по-домашнему, а соблазнение благородных мужей (Роман Татарчук, Константин Кузнецов) низведено до акробатических пассажей. Титания долго-долго висит на трапеции, пока не закончатся монологи на земле, влюбленный квартет, сгруженный оптом в гамак, долго-долго висит под «небом голубым», вызывая некоторую опаску – как бы чего не вышло... Вроде бы Шекспир писал о превратностях любви, об испытаниях, кои молодые люди должны пройти во укрепление чувств. А тут страсти и слезы чуточку искусственного толка; участники весьма художественно, но не понять зачем имитируют каких-то зверюшек; вокруг темно и зловеще... И ни капельки искомого волшебства за полтора часа любовных перипетий, шумных разборок и довольно корявых оргий греков с субтильными гречанками. В принципе режиссер Бертье остался верен шекспировской пьесе. Только не собственно «Сну...», а другой – под названием «пространно-краткий акт: Пирам и Фисба», который, по определению исполнителей, есть не что иное, как «весьма трагичное увеселенье». Этот «Сон...» местами переходил в «трагедь», играемую с таким надрывом, что впору менять жанр. Истинный волшебник в спектакле лишь Василий Бабаев. Роль слуги двух господ, манипулирующего мирами богов и людей, этому весьма пластичному актеру пришлась как «вторая кожа». Он легко меняет личины и, что немаловажно (в отличие от ряда сотоварищей по данной сцене), хорошо звучит. Остальные актерские удачи – группового свойства. Это касается спаянного в забавный ансамбль коллектива эльфоподобных существ (Мария Шарапова, Елена Денисова, Мария Безлюдко, Александр Ли), аккомпанирующего царице фей по мере своих недюжинных и весьма ироничных сил. А также неуклюжих и трогательных, как плюшевые игрушки, работников молотка и пилы в замечательных костюмах от художницы Александры Сошальской (Москва). Да, если зрителям хватило терпения продраться сквозь дебри витиеватых эллинских тирад и дождаться второго действия, они были вознаграждены вполне – простодушной пародией-комедией «Пирам и Фисба» от самопальной труппы ремесленников, возомнивших себя актерами. Сюжет оказался гораздо более выигрышным, чем все заунывные страсти-мордасти, вместе взятые, и исполнители (Константин Вогачев, Андрей Кошелев, Любовь Овсянникова, Мария Шарапова, Клара Кисенкова, Антон Ещиганов) воспользовались случаем на полную катушку. Нелепое это товарищество остроумно срежиссировано сразу двумя профессионалами, поскольку народная артистка России Клара Кисенкова в роли Клина крепко держит в руках нити безыскусной истории – истории влечения к театру, входящему в твою плоть и кровь отныне и навсегда. И, кстати, если где и проскакивает истинное чувство, достойное сопереживания, так это в маленькой любовной истории Основы-Осла Андрея Кошелева, обретающего по счастливому случаю (а потом теряющего) благоволение самой царицы фей. Из этого в общем-то казуса произросла та нечаянная радость, которая воплощает игровую стихию шекспировской пьесы. Даже если ненадолго, на одну ночь, и иллюзии рассеиваются, как сон пустой... Правда, презентация «Пилама и Фиси» (в косноязычной и очень смешной версии ремесленников) к герцогскому двору – лишь одна из сюжетных линий комедии. Но получилось так, что все свершившееся и было затеяно именно ради триумфа достойных любителей народного театра. Право, любовь к театру в «Сне в летнюю ночь» удалась актерам значительно лучше любви человека к человеку. Но это тоже очень весомое достоинство, ради которого стоило вызывать дух Шекспира на сахалинскую сцену. И. СИДОРОВА.
Cантехника
