Профессор университета Хакусэй (г. Вакканай) Кадзухиса Ивамото родился в 1967 году в префектуре Канагава. В 1990 году окончил Токийский университет, позже получил докторскую степень в области гуманитарных наук. В переводах Ивамото японские читатели познакомились с творчеством многих русских авторов ХХ века: писателей Ивана Бунина, Александра Грина, Юрия Олеши, литературоведа Михаила Бахтина. С момента окончания университета Ивамото специализируется на русской литературе, работает над критическими статьями по русскому постмодернизму. Круг читательских предпочтений профессора очень широк: в нем произведения Виктора Пелевина, Владимира Сорокина, Ольги Славниковой и других прозаиков. Не менее привлекательным для профессора становится и русский кинематограф в лице Андрея Тарковского, Александра Сокурова или Киры Муратовой. На протяжении последних десяти лет Ивамото – частый гость на Сахалине, участник нескольких научных конференций. Он дал эксклюзивное интервью нашей газете. – Когда впервые у вас зародился интерес к русскому языку, к русской литературе? – Когда я был школьником, мечтал стать археологом, хотел проводить исследования на Хоккайдо и Сахалине. Чтобы воплотить эту мечту, в университете начал изучать русский язык. Это было в 1986 году, во время перестройки, но чем больше я занимался русским языком, тем интереснее мне казалась современная Россия. Тогда я увлекался советской культурой 1970-х годов: рассказами Фазиля Искандера, фильмами Никиты Михалкова, песнями Булата Окуджавы и вскоре изменил специализацию по археологии на русскую литературу. А через двадцать лет переехал из Токио в Вакканай. И сейчас, живя на Хоккайдо, иногда вспоминаю о мечте своего детства. – Кто из японских ученых сформировал ваше представление о русских писателях? – Во времена моей учебы кафедра русской литературы Токийского университета была уникальной. Я учился у таких профессоров, как Каори Кавабата, Сигэо Курихара и Мицуеси Нумано. Все они были увлечены русским романтизмом, фантастической литературой. На их семинарах студенты читали не только классиков, но еще и Антония Погорельского, Федора Сологуба, Даниила Хармса и многих других авторов. Русская фантастика казалась очень свежей, поэтому существенно обновляла представление об уже сложившемся образе русской литературы. – Кого вы считаете наиболее авторитетным из японских славистов нашего времени? – Сейчас в японских журналах и газетах часто публикуются работы профессора Токийского университета, председателя ассоциации японских русистов Мицуeси Нумано и ректора Токийского университета иностранных языков Икуо Камэямы. Значительный вклад в изучение советской литературы внесли ныне покойные Таку Эгава и Такуя Хара. Когда я пишу свои книги, то часто думаю о том, какую оценку моей работе дали бы эти люди. – В одной из статей вы пишете, что потусторонний мир в прозе Виктора Пелевина – это прообраз России нового времени. А из каких понятий складывается образ России, русского человека в сознании обычных японцев? – Сейчас в Японии вновь популярна русская классика, переиздаются переводы Достоевского, Чехова, Толстого, Гоголя и ряда других авторов. В то же время есть читатели у таких книг, как «Даниэль Штайн, переводчик» Людмилы Улицкой или «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина. Русская классическая литература и творчество современных авторов формируют разные образы России. И это по-своему интересно. – В ряде статей вы поднимаете тему наркотиков на страницах литературы. А как вы думаете, способны ли писатели средствами литературы противостоять тому, что разрушает и уродует человека? – Конечно, способны. Думаю, что «Низкий пилотаж» Баяна Ширянова обязательно вызовет у здоровых читателей ненависть к наркотикам. – Удается ли вам увлечь ваших студентов современной русской литературой? – Это трудно, многие наши студенты не знают даже Харуки Мураками. Но на занятиях я читаю со студентами и Чехова, и Достоевского, надеясь, что это будет хорошим опытом для них и в плане знания русского языка, и относительно представления о русской душе, о русском человеке. – Вы ведете в интернете свой блог. Это одно из современных средств общения в мире. Как вы относитесь к таким формам диалога? – Есть люди, которые используют время в интернете совершенно бесполезно, но, я думаю, это психологическая болезнь, подобная пристрастию к алкоголю или наркотикам. В интернете существуют разные новые системы, поэтому здоровые люди выбирают способы общения, соответствующие их жизненным целям. Сейчас есть много форм для такого общения и в России, и в Японии. Современные японцы обычно виртуально встречаются на специальном сайте mixi. А вот крайне занятые люди пользуются не блогами, а твиттером. Ведь твиттер позволяет писать только очень короткие заметки. Что касается моего блога, то его смотрят не только мои знакомые, но и аспиранты, японские читатели современной русской литературы. Все они живут в разных местах. И если бы не было интернета, то не было бы и возможности получения быстрой информации о моей работе. – Какие произведения русской классики или современной культуры, с вашей точки зрения, могут дать японцам наиболее достоверное знание о России? – Художественная литература является кривым зеркалом действительности. Но через литературу можно получить знание о разных общественных образах, о мечтах и надеждах многих поколений людей. В конце прошлого века русское общество резко изменилось. В России появились уникальные произведения, например, «Время ночь» Лидии Петрушевской или «Поколение П» Виктора Пелевина. Эти книги тесно связаны со своим временем. – Как вам удается внимательно отслеживать новинки российского книжного рынка? Наверное, это еще и затратно в материальном отношении? – Сегодня изучать современную литературу не так трудно. Читать новинки можно и в Вакканае. По интернету получаю сведения о различных журналах и газетах, при необходимости делаю заказ на покупку книги. К тому же японские ученые получают помощь в виде грантов от государства. – Вакканай считается одним из тех редких мест на Хоккайдо, с берегов которого виден Сахалин. Каким вы представляете остров и влияет ли на ваше впечатление о нем общение с сахалинскими студентами, которые проходят стажировку в университете Хакусэй? – В Вакканае я всегда ощущаю близость с Сахалином. Оба острова похожи по природным условиям. Иногда у меня возникает ощущение, будто я живу не в Японии, а на Сахалине. К тому же я часто общаюсь с молодыми сахалинцами, которые приезжают по линии студенческих обменов. Надеюсь, что такое сотрудничество между Сахалином и Хоккайдо будет развиваться и дальше, а взаимопонимание русских и японцев будет углубляться. – Традиционно образ Сахалина связывается с книгой Чехова «Остров Сахалин». Как вы относитесь к этому произведению? – Мне оно нравится. Чехов нарисовал не идеальную, а бедную и суровую среду. Но мне как жителю окраинного района такая скромность очень симпатична. Иногда мне кажется, будто я полуинтеллигент в этом произведении. – А какая книга о Сахалине в японской литературе вам наиболее симпатична? – Из современной литературы я бы отметил роман Со Курокавы «Лес Икара». Не знаю, отразил ли писатель истинный образ Сахалина, но, на мой взгляд, в этой книге есть скромность и какая-то внутренняя чистота. – Планируете ли вы принять участие в международной конференции на Сахалине, посвященной Чехову? Чему может быть посвящен ваш доклад? – Мне бы очень хотелось выступить на конференции. Но я еще не определился с темой доклада. Быть может, я расскажу о Харуки Мураками или Со Курокаве. – Тогда до встречи на Сахалине! Е. Иконникова. г. Энива, Япония.
Cантехника
