Информация: Общество

Угол есть, да опасно присесть


Прежде чем везти меня домой, Юля провела небольшую экскурсию по своим «горячим» точкам. Они – ее пока несбывшиеся мечты и надежда на перемены. Вот фундамент под новый дом – муниципальный, для самых нуждающихся. А рядом – уже возведенный под крышу. Для переселенцев из сейсмонеустойчивого жилья. Третий объект – недостроенная коробка за глухим забором. – Здесь мне должны были дать квартиру в конце прошлого года, но строительная фирма обанкротилась, все работы стали. Как думаете, могут мне предложить жилье в тех муниципальных домах, что строятся? – спрашивает Юля, но ответа не ждет – сама знает. Разбередив душу, она берет курс на конечный объект экскурсии – частный дом на окраине Анивы, где живут она, ее гражданский муж и четверо детей. Вот это невыносимое уже пристанище, официально признанное непригодным для проживания и подлежащее сносу. Сплошная гниль. Ремонт невозможен – гвоздь не вбить. Окна выпадают, полы вспучены-провалены, потолок в нескольких местах подперт деревянными шестами. Четыре года назад в одну из весенних ночей он упал на детские кровати, и только чудом никто сильно не пострадал. Хотя как сказать... Девятилетнему Саше тогда пришлось в нескольких местах «штопать» кожу головы, а один осколок стекла врачи «проглядели», он зарос, Юля обнаружила его сама, когда стригла сына. А старшего Алешу обрушившаяся масса вроде бы и не задела, но позже он вдруг заболел сахарным диабетом – мать считает, что из-за пережитого стресса. Я пробыла в этом доме только два часа, но какие! Почему-то все казалось, что именно сейчас и именно в том месте, где я нахожусь, рухнет крыша. К тому же было очень холодно. Хозяйка рассказала, что упала печная труба, а наладить ничего нельзя, потому что опасно трогать потолок. До недавнего времени обходились электрообогревателями, но несколько дней назад электричество отключили за долги. В доме жили два попугая, один уже умер от переохлаждения, второй еще чирикает, но как-то вяло. Цветущие цикламены пока живы, но, видимо, осталось им недолго. А люди терпят – куда деваться? Со своей жилищной проблемой Юлия Чертова в свое время куда только не обращалась: к целому ряду депутатов областной Думы, к руководителям области, писала и выше, но ответы все равно приходили от сахалинских начальников, и ответы не обнадеживающие. А на личных приемах она иногда слышала от благополучных «слуг народа» шокирующий ее совет: раз в доме детям оставаться небезопасно, не лучше ли определить их в детский дом или приют? Дом признали опасным для жизни всего два года назад и тогда же семью поставили в очередь на получение квартиры. – Только после вмешательства прокуратуры, – подчеркнула Юля. Ведь частный дом принадлежит гражданскому мужу. А она с точки зрения закона – многодетная мать-одиночка без какого-либо жилья, вот и стал правоохранительный орган на ее защиту. Жить в нечеловеческих условиях, не зная, сколько они продлятся? Юле это было невмоготу. В прошлом году она обратилась в суд с иском к администрации района. Женщине уже было не до просторной, отвечающей санитарным и техническим нормам квартиры, она согласна была съехать в любую, только бы не оставаться в этом страшном доме. Поэтому пошла на предложенное администрацией мировое соглашение. Власть предоставляет ей и детям всего лишь двухкомнатную квартиру в строящемся доме, а она передает в муниципали- тет земельный участок, находящийся у нее в аренде (по соседству с домом, где живет сейчас ее семья). Юлия Чертова условия мирового соглашения выполнила, а вот администрация – нет. Строительство дома, где располагается будущая Юлина квартира, застопорилось, женщина исправно обращается во власть с вопросом «Когда же?», а в ответ – «Ждите»... Но подождет ли грозно провисший потолок? Если кто-то подумает, что Юлина семья из числа неблагополучных, то ошибется. И сегодняшний долг за электроэнергию скопился у нее не потому, что взрослые ведут неправильный образ жизни, а как раз наоборот – из-за того, что они всеми силами стараются наладить для себя и детей благополучную жизнь. Но им все не везет. Несколько лет назад Юля решила открыть рыбный магазин. Для начального капитала продала машину, купила весы, кассовый аппарат, нерабочий автомобиль-рефрижератор, который был доведен до ума, и с этого автомобиля потом шла активная торговля и свежей, и мороженой продукцией. Очень тогда рассчитывала Юля на помощь департамента соцзащиты. Департамент в то время работал над программой по обеспечению многодетных малоимущих семей «удочкой» – разовой суммой денег для развития предпринимательской деятельности. Чертовой тоже были обещаны деньги, и она даже стала героиней телесюжета на эту тему. Но программа по выходу малоимущих семей на самообеспечение так и не была принята, и Юля энной суммы не получила. А продукты под реализацию не давали, в кредитах ей отказывали, потому что не было оборота средств. Два года продержалась, и пришлось с предпринимательством кончать. Часть долгов до сих пор осталась непогашенной. Когда зарегистрировалась как предприниматель, рассказывает Юля, лишилась субсидии на оплату электроэнергии, воды, угля. А через год выяснила, что вообще-то эту социальную помощь у нее отбирать не должны были, ведь доходы с ее бизнеса были невелики. Тем временем скопился долг по электроснабжению, пошла за субсидией – не оформили уже из-за долга. Теперь вот совсем свет отключили. Муж прошлым летом пробовал заработать на путине. Договорился с одним хозяином рыбного участка доходы пополам делить: с той стороны рыбное место, с этой – все оборудование. Потратился, а хозяин при расчете его, как теперь говорят, кинул. Даже затрат не оправдали. Еще многодетная семья взяла два гектара земли под фермерство. Собирались заняться животноводством и растениеводством. В прошлом году успели вручную обработать изрядный кусок земли, начали строить времянку. Но там без денег тоже много не сделаешь. А надо сказать, что из четырех детей один родителям неродной. Это Юлин племянник: двоюродная сестра отказалась от него при рождении, пришлось взять мальчика в семью. Сейчас ему 7 лет – он на год старше единственной дочки. И Юля уже хлопочет о том, чтобы у малыша, когда он вырастет, был свой угол. Ведь мать его – бывшая воспитанница детского дома, имеет право на жилье, но им не воспользовалась. Ничего особенного в этой истории нет. В невыносимых жилищных условиях живут сегодня многие. Может быть, только не над всеми висит грозящий обрушиться потолок. И материально неустроенных семей тоже немало, правда, иногда люди сами в этом виноваты. Но в этом-то и весь ужас, что на всех уровнях, даже на самом бытовом, обывательском, это воспринимается как нечто привычное и безысходное. Наши люди за последние два десятилетия привыкли к тому, что все живут по-разному и каждый выживает в одиночку. И представители власти тоже не очень заморачиваются проблемами, с их точки зрения, неудачников. Бюджеты-то у нас, послушать, нищие. Ни на что денег не хватает. Но у тех, кто распоряжается бюджетными деньгами, почему-то недвижимость прирастает. И это общероссийская тенденция. В тот день, когда я ездила к Юле в Аниву, мы с ней вместе ходили к мэру на личный прием. Может быть, женщина по наивности думала, что присутствие рядом с ней представителя областной прессы как-то повлияет на содержание ответа на главный для нее вопрос: «Когда же администрация выполнит свое обещание по предоставлению жилья?». Но мэр сказал ей то же, что и в недавнем официальном письме: скоро будут объявлены торги, определен подрядчик для завершения строительства дома, где ждет Юлю и ее детей двухкомнатная квартира. Придется подождать. Другой возможности решить ее проблему нет. Правда, мэр пообещал лично приехать и посмотреть, насколько опасно жить в этом доме, разобраться с субсидиями. Видимо, походы Юли в анивскую администрацию будут продолжаться... Чуда скорее всего не случится. В такое время живем. Н. КОТЛЯРЕВСКАЯ.

Газета "Советский Сахалин"

15 мая 2010г.


Вернуться назад