В афише юбилейного театрального проекта «Чеховская осень», развертываемого под эгидой областного агентства по культуре и Чехов-центра, спектакль «Осенняя сонатина» – самый ближний гость. Для того чтобы выйти на главную островную сцену, его участникам пришлось лишь преодолеть пролив Лаперуза, и их присутствие придало «Осени...» международный акцент. Студия TPS (Theather Project Sapporo), созданная полтора десятка лет назад Сайто Аюму, держится огромной преданностью театру. Содружество актеров-любителей из Саппоро завоевало значительное пространство – от Южной Кореи до Румынии и Венгрии, презентуя свое прочтение В. Шекспира, Э. Ионеско, Киносита Дзюндзи, Ч. Диккенса. А Южно-Сахалинск стал первым российским городом, где они показали своего Чехова. При этом в обширном наследстве Антона Павловича было бы затруднительно отыскать такое название. Но ведь и спустя полтораста лет жизнь чеховской эпохи и драматургии продолжается и развивается, обретает новые черты и сохраняет прежнюю власть над человеком и театрами. И из этой власти прорастает необыкновенная свобода импровизации. Вот так однажды от увлеченной постановки чеховских пьес (а в портфеле TPS есть и «Три сестры», и «Дядя Ваня») руководитель студии Сайто Аюму двинулся дальше, и из-под его пера вышла «Осенняя сонатина». Предлагая собственную вариацию по мотивам культового в Японии российского драматурга, Сайто Аюму вводит зрителя в мир своих современников-соотечественников. «Осенней сонатине» присущи и ощущение сегодняшнего дня, и колоритный сленг, и даже аромат. Где-то в маленьком ресторанчике в городе без имени молодой повар занят приготовлением собы. Как он (актер Сато Кенъити) виртуозно колдует над колобком теста, как превращает его в тонкие полоски, как поднимается вкусный парок над кастрюлей... во всей этой показательной подробности есть что-то от священнодействия (в конце которого герои действительно смакуют собу и спорят о вкусах, да так, что и зрители не прочь к ним присоединиться). Как заметила режиссер спектакля Миято Кейко, для драматурга столь пристальное внимание к собе оправданно – как к своего рода символу основательности бытия. Этот созидательный процесс в спектакле становится подлинно объединяющим началом семьи и мира. На его фоне проживается множество маленьких будничных драм – перелистывается история женского и мужского одиночества, молодость-бесшабашность открывает для себя печаль смерти, возникает хрупкая надежда на пепелище отчаяния... Впрочем, разыгранная история маленькой пианистки (Хаяси Тикако) и старого виолончелиста (Цутида Эйджюн), прибившихся к ресторану собы, могла быть вечно повторяющейся. Как постоянна круговерть дней и бесконечны полоски собы. К слову, ее месту в жизни японцев даже посвящена отдельная страничка в афише к спектаклю. «В канун Нового года японцы традиционно едят так называемую тосикоси-соба. Существует поверье: если загадать пожелание прожить долгую жизнь, поедая тосикоси-соба, пока звонит колокол в буддийском храме, оно непременно сбудется». Жаль, правда, что большой зал Чехов-центра был наполовину пуст (или, для оптимистов, наполовину полон). Хотя даже если бы пригласили всех южносахалинцев, кто осваивает азы японского языка, чтобы получить тренинг (причем весьма эмоциональный и живой), и то аншлаг был бы обеспечен. Между тем этот симпатичный, искренний коллектив интересен как носитель оригинального театрального языка – со своим вкусом и запахом. К тому же в не меньшей степени он открыт к исканиям коллег в кругу Чехова. Вот и в следующем году в Саппоро ждут встречи со спектаклем Чехов-центра «Остров Сахалин». И. СИДОРОВА.
Cантехника
