Все знают, как праздновать юбилеи. И все знают, как это зачастую – в заведенном кем-то и зачем-то порядке – бывает нестерпимо скучно. Особенно когда герою дня много (ну, скажем, 80) лет и почтенный возраст, казалось бы, требует трепетного обхождения. Пусть даже это театр. Нет бы взять что-нибудь из золотого запаса классики про древнейшее из искусств, из Мольера или из Булгакова про Мольера, и сшить достойный красной даты «кафтан». А художественный руководитель Чехов-центра Никита Гриншпун со товарищи по этому торжественному случаю пошли другим путем. Если нет пьесы, которая очень нужна, ее можно придумать. Идея предерзкая, но почему бы и нет? Думается, впервые премьерный спектакль у нас созидался так – из строчек, разысканных коллективным режиссерско-актерским подрядом по архивным закоулочкам, где лежали они в папках, никого не трогая. Потому что театр жив одним лишь моментом – покуда занавес не закрылся. А потом его реальность становится сухим бумажным прошлым. Но тому же театру по силам сделать так, чтобы история, вырвавшись из оков досье, заговорила, обрела плоть и кровь, голос и краски. И дело не только и не столько в юбилейном поводе: похоже, для Чехов-центра пришло время познать и осмыслить, чем владеет, потому что все накопленное когда-то отзывается и прорастает. Театр сотворил спектакль «Дело № бесконечность» – про себя, любимого, про то, как все начиналось лет 150 назад и как он дошел до жизни сегодняшней. Как говорится, одна из возможных версий с открытой датой. Признаем с удовольствием: история нам, господа сахалинцы, досталась выдающаяся, местами уникальная. Вот листаются страницы всемирной книги мореплавания, вызываются на сцену тени капитана Невельского и его команды. Шелестят тугие паруса под ветром (красноречивая и многофункциональная сценография московской художницы Татьяны Спасоломской) – в этом угадывается легкий намек на другую прекрасную легенду эпохи великих географических открытий – «Юнону» и «Авось». Вот промелькнул вполне узнаваемый А. Чехов – пенсне, шляпа, прекрасная дама сбоку – то ли О. Книппер, то ли сама Мельпомена, поющая дивным голосом артистки Елены Денисовой... Фактов с изюминкой в увиденном не менее чем на полкило, словно нарочно отбирали в сценарий лучшие театральные байки. Какой театр может похвастать, что гвоздем сезона стала самопальная пьеса «Беглый каторжник», а в соперниках труппы по части популярности у публики тюремный палач? Где еще коллективная читка «Преступления и наказания» (блеск-выход актера Павла Соколова) с картинками посредством «волшебного фонаря» – нечто милое и домашнее вроде пасьянса в тесном семейном кругу, а творческие вечера поэтов-убийц – чем не салоны Серебряного века? Как забыть душераздирающий рассказ Андрея Кузина о походе-командировке завхоза «по валенки» в Холмск аж на 26 дней? Или монолог-плач Анны Антоновой про то, как в пьесе про белогвардейцев по оплошности реквизитора на сцене забыли портрет... Карла Маркса. Все это было невероятно смешно, хотя в действительности не позавидуешь. И все чистая правда, вышелушенная из докладных записок, приказов и т. п. источников. Начали с шутки, почти анекдота, дошли до серьеза, не минуя истинно драматических моментов. Какой мощный вылеплен образ роковых 1930-х – падающие в песок пиджаки-пальто расстрелянных судеб сахалинцев, в том числе актеров... Их сегодняшние молодые коллеги из Чехов-центра предложили историю театрального дела на Сахалине, в зеркале которой мы увидели историю нашего островного отечества. На протяжении полутора часов (без пауз, чтоб не расслабляться) идет бодрое, почти детектив-шоу с посылом «Ищите театр!». И среди массы открытий (закрытий, полузакрытий) театра на Сахалине важнейшим представляется одно, практически нечасто реализуемое: театру не обязательно быть скучным, транслируя разумное, доброе, вечное. Особенно при завоевании зрителя, прежде всего молодого и не очень терпеливого, разбалованного виртуальными радостями ХХI века и страсть не любящего банальностей. И, уверена, несмотря на откровенную неровность показанного (особенно ближе к финалу), по выходе из зрительного зала неизбежно возникнет интерес продлить знакомство – с историей театра, каторги, мореплавания, Сахалина. Да мало ли тем выхвачено и затронуто «Делом...» «по поводу...»! Заодно вложен кирпичик в сахалиноведение театральное – согласитесь, в этом направлении прибыли не было давно. Пусть объять необъятное мудрено – сюжет в данном случае не более чем каркас для театрального путешествия во времени, но Чехов-центр бросил камушек в воду и... Так что если после увиденного ваши руки потянутся к чеховскому «Острову Сахалин» или десятисантиметровой толщины тому «Истории Сахалина и Курил с древнейших времен до начала ХХI века» – удостовериться, так ли было или иначе, не останавливайте себя. Думаю, что эклектичная попытка Чехов-центра в стиле «сам себе драматург» большей частью удалась – особенно с учетом того, какой неканонический сегодня театр творится по России, порой, казалось бы, отменяющий все законы жанра или их немыслимо смешивающий. Поскольку опереться на словесность в данном случае проблематично (это десяток хилых страничек с перлами канцелярского бумаготворчества в качестве литературной основы спектакля), акцент делается на форму плюс актерский задор-темперамент – отличный цемент для рождения команды. А тиражировать однажды осенившую идею вряд ли будут: нынешний сезон Чехов-центра под художественным руководством Н. Гриншпуна на предыдущий похож только в одном – в стремлении не наступать на грабли вторичности, в упорном поиске своего коллективного «я». ...И напоследок припомнился фрагмент, словно запрыгнувший в спектакль Никиты Гриншпуна прямиком из театрального капустника, на который наши актеры так горазды. Выходит на сцену мальчик и проникновенно рассказывает о том, как ему – при полном отсутствии голоса и слуха – хочется спеть. И жалостливый худрук позволяет ему такое кощунство в день юбилея: «Пой, Рома! И ничего не бойся!». Добрая публика хохочет и терпит целых две минуты действительно ужасного пения. Главное – наличие чувства юмора по обе стороны рампы. Ну так пой же, театр! И ничего не бойся! И. СИДОРОВА.
Cантехника
