Информация: Аналитика

Аннотированный перевод обзора: «Сохранение гегемонии: стратегические задачи, стоящие перед лицом США»


СТРАТЕГИЯ АЗИИ 2008-2009

ВЫЗОВЫ И ВЫБОР

Под ред. Э. Теллиса, Мёси Куо, А. Мабла

Государственное бюро азиатских исследований

1215 4-я авеню, сьют 1600,

Сиэттл, штат Вашингтон, 98161, США

206-632-7370

Эта глава исследует средства, с помощью которых США может установить свою позицию в качестве глобального лидера в меняющемся международном климате, в особенности, в Азии.

Основной аргумент: хотя существующая международная система характеризуется продолжающимся доминированием США, на дальнем горизонте обозначились новые конкуренты, такие как Китай, готовый заложить фундамент для постепенного достижения превосходства над США. Принципиальной задачей, стоящей перед следующей администрацией является консолидация гегемонии США путём переопределения глобальной роли государства, обновления его мощи, восстановления его легитимности. Успешное решение этих вызовов должно усилить Вашингтон в его отношениях с Азией и остальным миром.

Политические выводы:

Усилия США в 3-х областях подтвердят роль страны как глобального лидера:

Поддерживая прочные отношения в международной торговле, устанавливая неоспоримое военное превосходство и обеспечивая поставку таких публичных ценностей, как мир и безопасность, свободу передвижения и чистоту окружающей среды.

Обновление традиционной экономики США может потребовать осуществления политических действий, которые будут направлены на преимущественный рост и инновации, увеличение капитала и трудовых резервов и устойчивому стремлению к общему фактору производительности.

Легитимность – это важный аспект американской государственности, который был подорван за последние 8 лет. США может спасти законность будущих политических действий путём формирования мирового общественного мнения через сочетание решительности, бережной поддержки ключевых альянсов и внимательным отношением к взглядам других.

ОБЗОР

Сохранение гегемонии: стратегические задачи, стоящие перед лицом США

Э. Теллис

Опыт гегемонии США в глобальной политике ещё очень мал. Хотя США вошли в международную систему в начале ХХ века как великая держава. Их систематическое воздействие не было ощутимым до Второй мировой войны и вскоре после неё по причине присутствия серьёзного конкурента – СССР. Только после устранения этого вызова в 1991г. США начал свой опыт как государство-гегемон. И в последние 2 десятилетия этот опыт применялся удачно: воздействие США было эффективным, но также имело важные ограничения. Значительное, продолжительное в течение столетия воздействие США на мировую политику как великой державы имеет неясную перспективу.

Это не значит, что гегемония вскоре закончится. Однако, США доминирует только в наиболее традиционных проявлениях государственной мощи. Характер гегемонии США в будущем, таким образом, остаётся проблемой заботы как внутренней, так и внешней политики. Ещё молодой «однополярный» период США вместе с дизориентацией, которая произошла в результате атаки 11 сентября, должны ограничить преждевременное обобщение, что имперская активность, начатая при администрации Клинтона, и которую администрация Буша прославляла больше всего, станет постоянной нормой поведения США в глобальной системе. Скорее будет так, что ограничения мощи США, видимые в Афганистане и Ираке, сделают их более бесстрастными и уступчивыми в долгосрочный период, несмотря на то, что традиционное понимание доминирования США – поиск возможностей установления превосходства силы, нейтрализации угроз вызовов и защиты свободы действий. Цели, которые возвращают к основам республики, вряд ли скоро угаснут.

Именно поэтому, мечта о доминировании, похоже, остаётся постоянным компонентом геополитических амбиций США, даже если обстоятельства изменятся по сравнению с годами правления Буша. Центральной задачей, стоящей перед следующей администрацией, будет проблема государственной мощи США. Эта концепция обусловлена наличием трёх вызовов: переопределения роли США в мире, обновления основ могущества США, обеспечения законности действий США. Следующая администрация столкнётся с главной задачей – облагораживания характера гегемонии США, укрепления материальной базы своего могущества, обеспечения международной поддержки своей политики.

Вызов всесторонне укреплённой мощи США в настоящее время, когда США находится ещё только на ранней фазе их однополярной роли в глобальной политике, поднимает важность того, что гегемония – которой США наслаждаются с 1991г. – есть приз за победу в геополитической конкуренции с другими великими державами. Исторический опыт предполагает, что международные политики не могут быть рады такой победе в долгосрочной перспективе. Циклы гегемонии с 1494г. ясно подтверждают, что переходы власти над ядром глобальной системы случаются часто, а успех заключается в систематической борьбе, для которой «холодная война» - не единственный пример, когда гегемоны могут безнадёжно ослабнуть. На протяжении веков Испания, Франция, Германия, СССР, Япония пытались удержаться в роли гегемона, но проиграли.

Роль гегемона в международной политике преходяща. Реальность говорит о том, что в международной системе существуют 2 взгляда на понимание успеха в международной конкуренции за гегемонию, которые важны для США и их союзников, также как и для их врагов. Первое: борьба за гегемонию в глобальной политике редко сводится к двухэлементному противостоянию между государствами. Эта борьба включает не только существующего гегемона и его антагониста. В этих ролях в долгосрочной перспективе многие видят США и Китай, но и многих международных игроков, включая негосударственные структуры, занятые в экономических процессах. И сущность этого участия в конкуренции важна для достижения успеха. Так, природа альянсов, которыми будут дирижировать и управлять США (и, возможно, Китай) в будущем, отношения между государствами и глобальными экономическими системами и всё относительное бремя условий и обстоятельств, которое несёт с собой каждый из участников альянсов, становится существенным в итоге.

Второе – не менее важное – кто победит в происходящей борьбе. Будет ли эта борьба короткой или долгой, мирной или кровавой. Важно – какой ценой. История человечества подтверждает, что сильнейшее выжившее государство в победившей коалиции начинает руководить во всей систематической борьбе. Например, США и Великобритания, завоевавшие первенство таким путём. Великобритания - в войнах с Людовиком XIV и Наполеоном, США – в войнах с Гитлером и Хирохито, достигнув, наконец, гегемонии через период «холодной войны» в борьбе со Сталиным и его сторонниками. Если США должны укреплять эту тяжело заработанную гегемонию в долгосрочной перспективе, то потому, что возникает новый вызов – вызов Китая. Вашингтон будет вынужден накапливать огромный дифференциал в силе не только по отношению к своим соперникам, но и к друзьям и союзникам. Особенно в эру глобализации невозможно удерживать позицию гегемона, не имея устойчивого экономического роста, минимизированных непроизводительных издержек, сильной государственной инновационной системы, непревзойдённой военной мощи и налагающего запреты поведения, которое вызывает похвалу у союзников и нейтральных стран.

Успешное проведение такой политики обеспечит США победу над любым ближнесрочным вызовом, включая войну с терроризмом, и управление региональными силовыми конфликтами, и неизбежно требовать, пройдя полный цикл, постановки и определения центральных задач как можно раньше перед лицом новой администрации. Эти задачи включают необходимость верного определения характера желаемой для США гегемонии, необходимость обеспечить законность целей и действий США. Ясно, что принципиальные проблемы, стоящие перед лицом следующего президента США, простираются дальше пределов Азии. Успех таких стремлений будет воздействовать на Азию выгодным для США методом – таким как решение нескольких специфических азиатских проблем, которое должно внести постоянный вклад в конечное достижение поставленных целей.

Постановка фундаментальных целей.

Выполнение обязанностей гегемона.

Широко распространённое ощущение как в США так и в мире о том, что применение силовых методов администрацией Буша заставит новую администрацию определить детально или в целом своё собственное видение того, как должна была осуществляться гегемония США. Многие критики говорят, что использование положения гегемона на протяжении последних восьми лет было опасным для США, потому что действия администрации Дж. Буша нахально подрывали до этих пор обязательства Вашингтона перед нормами международного права, принятие коллективных решений, репутации сдержанности, её отождествление с защитой мира. Эта критика раскрывает то, что Маркс называет «суперструктурой» в большей степени, чем основные или центральные задачи, которые ассоциируются с любой успешной гегемонией.

Первой задачей, которую ставит перед собой каждая эффективная гегемония, является установление порядка в международной системе, потому что межгосударственная конкуренция, включая серьёзные споры, является традиционным порядком вещей в атмосфере «анархии». Успех любой гегемонии измеряется прежде всего тем, как она применяет действительно неравное распределение власти, связанной с фактом гегемонии для сохранения видимости мира между, по крайней мере, крупнейшими державами международной системы и, возможно, между другими, менее значительными. Государство-гегемон сохраняет такой порядок не по причине альтруизма или философских предпочтений сохранения мира, а в своих собственных интересах. Главное, войны в международной системе неизменно разрушительны. Они могут подорвать интересы государства-гегемона в том регионе, где происходят, угрожая его союзам, атмосфере мира, необходимой для торговли, коммерции, вызывая изменения в местном балансе власти, которые могут привести к новым региональным или глобальным вызовам. По этим причинам сохранение порядка является наиболее важной задачей, стоящей перед лицом гегемона.

Вторая задача гегемона в наши дни – сохранение надёжной структуры международной торговли и коммерции. Естественным условием в конкурентной политической атмосфере является для государств автократическая, изоляционистская политика, ограничивающая международную экономическую зависимость. Такой подход ведёт к минимизации государственной уязвимости, которая исходит из специализации, распространённой между странами, чтобы оставаться политическим оппонентом. Страх, что некоторые государства могут получить прибыли больше, чем их партнёры в различных торговых отношениях, в дальнейшем снижает желание расширять торговлю. Нормальный результат конкурирующих международных политик – это неглубокое разделение труда и, как следствие, сокращённая специализация и депрессивный рост относительно живых, открытых торговых систем. Присутствие государства-гегемона необходимо для освобождения государств от такой изоляции. Через свои особые возможности государство-гегемон может гарантировать, что страны не будут использовать преимущества специализации или что прибыль, полученная от торговли, не будет накапливаться и тратиться на вооружение, которое может стать угрозой безопасности других стран. Поступая таким образом, государство-гегемон сдерживает дилемму безопасности, которая может привести торговых партнёров к конфронтации, и в результате, создаёт условия для устойчивой и открытой торговой системы, которая расширяет свой собственный экономический рост и благосостояние других государств.

Третья задача – стоящая перед государством-гегемоном – вносить «сверхнормальный» вклад, который приведёт к адекватному производству определённых общественных благ, необходимых для здоровой глобальной системы. Общественные блага – не конкурирующие, не подлежащие исключению – т.е. они могут быть приобретены всеми – доступные и полезные – независимо от того, внёс ли их приобретатель вклад в их производство. Естественная тенденция в любой эгоистичной социальной системе – общественные блага должны быть в недостаточном количестве. Это исходит из рационального максимализма. Все расчёты, согласно которым они могут радоваться общественным благам бесплатно, даже если они не заплатили за них, обычно ищут «дармовщину» путём вычетов собственных вкладов в надежде, что кто-то ещё может нести на себе затраты на их производство. Соединение таких индивидуально рациональных поведений обычно создаёт недопроизводство многих общественных благ, таких как свобода мореплавания, региональный мир, безопасность и чистота окружающей среды. Эти выводы правдивы для всех за исключением гегемона, т. е. самого привилегированного государства, которое является неудобным в большей степени, чем отсутствие общественных благ и средств на их производство. Всё это делает сверхнормальным вклад, гарантируя их производство не как акт альтруизма, но вне только своих собственных интересов.

Пока успешная гегемония занимается тем, что эффективно выполняет эти три задачи, то как США осуществляют относительно их глобальной роли на протяжении 8 лет, должно осуждаться не только через предполагаемые обязательства перед международным правом, принятия решений на основе консенсусов или уравновешенное поведение. А в большей степени США должны обсуждаться как государство, имеющее возможности, намерения и волю выполнить эти важнейшие задачи, касающиеся глобальной стабильности в фундаментальном смысле. К обсуждению выполнения этих трёх задач можно привести аргументы о том, что администрация Буша не делала худшего из того, о чём громко кричали её критики. США успешно отрегулировали региональную безопасность во многих критических зонах мира. Администрация поддерживает геополитические отношения с такими крупными государствами, как Россия, которая перевёрнута вверх дном (отчасти), успешно жонглирует (по крайней мере, до сих пор) конкурентными вызовами интеграции растущих экономик, таких как Китай, эффективно балансируя против их потенциала, могущего подорвать Азиатскую стабильность. США управляют сохранением ключевых партнёрских союзов, таких как Япония и Южная Корея, резонно убеждая развивать крепкие связи между новыми развивающимися странами, такими как Индия, и пытается (хотя и бессистемно, неуверенно) разрешить важнейшие споры, включая Ближний Восток, Северную Корею, Ливию, и т.п. Этот вывод может быть оспорен в деталях, особенно если измерять его с точки зрения: «а мог бы Вашингтон сделать это лучше?». Более важно в целях анализа обсуждать то, как действия США совпадают с выполнением ключевых структурных задач, стоящих перед гегемоном.

Задача установления мира и стабильности в исполнении США более всего подвергается критике из-за решения администрации Буша вторгнуться в Ирак. Это решение рассматривается как попытка Вашингтона навязать свою волю в угоду собственным интересам в большей степени, чем для смягчения мировых конфликтов, угрожающих глобальному порядку. Достоинства и недостатки этого решения будут обсуждать историки. Пока же можно отметить, что несостоятельность, ассоциируемая с попыткой придать мудрость и законность настоящему решению о вторжении, более проблематична, чем может показаться. Даже если определить успех единолично, война в Ираке останется важным прецедентом, который определил проблему осуществления функций гегемонии. Гегемоны всегда ведут войну против равных или более слабых государств, когда это необходимо в их интересах и желательно, чтобы такие войны велись по возможности при международной поддержке. Ключевым вопросом здесь является вопрос о том, всегда ли гегемон должен быть связан в своих действиях ожидаемой международной поддержкой. Глобальная поддержка или поддержка международного большинства является ненадёжной вещью, поскольку согласие, если нет поддержки, часто возникает после, если государство-гегемон добивается быстрого и разумного успеха в войне. Преемник Буша, таким образом, столкнётся с проблемой – как не отступать от позиций страны до тех пор, пока США остаётся государством-гегемоном: как и когда должна применяться сила, какая степень международной поддержки должна быть достигнута в качестве предварительного условия применения силы, исходя из того, что принятие решения о войне и мире будет всегда основано на преследовании собственных интересов.

Администрация Буша также, кажется, действует достаточно удачно, по крайней мере, на первый взгляд, в деле создания открытой международной экономической системы. Администрация сдерживает обещания США сделать более либеральным международный порядок, несмотря на множество неприятных проблем. Главные из них – неопределённости, связанные с политическим и военным подъёмом в Азии, с возникающим иногда (по старой памяти) вмешательством тяжёлой руки России в международную политику, как страны, экспортирующей сырьё, крутое повышение цен на энергоносители и продукты, увеличивающееся в США внутреннее разочарование, связанное с глобализацией и разрушением государственного и международного баланса. Политические обещания Вашингтона по укреплению открытой торговой системы вылились в противостояние протекционизму внутри страны и увеличению прибыли в главных развивающихся странах: Индии, Китае; укрепление ожиданий, что международная торговля будет находиться на относительно высоком уровне в обозримом будущем.

Где администрация действует менее успешно – так это в развитии международной экономической системы, что проявилось в выводах по итогам «круглого стола в Дохе». Этот провал может быть смягчен в будущем другим разочарованием – решением администрации не предлагать значительных сокращений субсидий американским фермерам вопреки росту цен на продовольствие, т.к. решение – продукт внутренней политики, но одновременно требуя более широкого присутствия американской сельхозпродукции на иностранных рынках. Вашингтон пытался обойти без конфронтации эту проблему на переговорах с помощью льготных торговых соглашений (PTA) с разными государствами для создания эффекта составных микросистем свободной торговли между согласными партнёрами. Эта попытка «освобождения торговли на основе избирательности» расценивалась как временная закулисная стратегия усиления желаемой экспансии глобальной торговой системы перед лицом провала в многосторонних переговорах. Но такие попытки, хотя и успешные, достаются высокой ценой. Они производят нежелательный международный эффект, включая изменение торговых потоков от более дешёвых непартнёрских источников к более дорогим льготным партнёрам. Таким образом, сокращая общую прибыль, они как раз продлевают внутренний перекос в ценообразовании на сельхозпродукты, который увеличивает затраты на благосостояние потребителей в США.

Более важно, что из перспективы сохранения хорошо организованного порядка в международной системе, стратегия переговоров многосторонних РТА обнаружила провал США приводить в действие лидерство гегемона. Вопреки присутствию обещанных свободных продавцов у руля администрация была неспособна мобилизовать качества лидерства, которые должны были силой примера и через требования о взаимности повести международную систему вперёд к более объединённому не дискриминационному расширению глобальной торговли, - расширению, от которого зависит продолжение собственно политического доминирования США, глобальная конкурентоспособность и повышение благосостояния. Последователи Буша окажутся перед стратегическим решением о сохранении существующей политики, которая даёт результаты только скромным частным интересам, но создаёт значительные общественные затраты, или двинуться вперёд к реальной стратегии гегемона, которая включает ведение глобальной торговой системы по направлению к новому равновесию, устойчивости, которые выгодны США также как и всем.

Администрация Буша также сделала хороший шаг в направлении поддержки традиционного вклада США в создание общественного благосостояния. Успехи США наиболее заметны в сфере обеспечения международной безопасности, меньше- в сфере изменения климата и защиты окружающей среды. Пока США получают удовольствие от острейшей асимметрии в области вооружений, неудивительно, что их вклад в глобальное общественное благосостояние обеспечивается военным превосходством США. Это наиболее лёгкий и продолжительный вклад во времени. Американская система альянсов и возникающая сеть друзей в Азии – все они уверены в превосходстве военной силы в деле предотвращения любого дисбаланса на континенте в ответ на укрепление Китая. Стабильность глобального энергетического рынка и подъём цен до недавнего времени увеличивавшая преимущества американской военной мощи, которая толкала государства по направлению к мирному разностороннему использованию ресурсов и развитию экономик через другие средства в большей степени, чем через хищнические политические решения. Возможность глобальной экономики процветать во многом зависела от военных возможностей США для обеспечения общей безопасности, способности предпринять односторонние усилия к другим государствам, контролируя их. Пока это было возможно, все крупные державы Азии намеревались на годы вперёд развивать возможные планы по переходу к альтернативным стратегиям. В каждой из проблемных сфер эти государства, похоже, не собирались уступать ничьему давлению, пока военная мощь США в Азии и в мире выглядела непоколебимой.

Администрация Буша не изменила своей роли «привилегированного» участника коллективных действий по решению проблем, связанных с климатическими изменениями, вероятно, из-за величины американской экономики. Пока затраты этой экономики велики, реальный вопрос, который встанет перед преемником Буша, будет касаться возможностей. Основная трудность – давление слишком большого вклада США в смягчение климатических изменений, если он будет односторонним. Этот вклад выглядит как проектирование новой волны технологических инноваций, которые потенциально могли бы реструктурировать экономику США (возможно, и глобальную), и что более важно, могли бы создать новый «лидирующий сектор», который бы увеличил технологические возможности США относительно их союзников и противников. Осознанная дискуссия по вкладу, асимметрично направленному к уменьшению глобальных климатических изменений, могла быть использована своей взрывной мощью в американском капитализме через либеральные общественные политические решения. Новый блок инноваций, который мог бы возникнуть из попытки продвинуться вперёд от ископаемых видов топлива, как двигателя экономики, к производству, возможно «волны Кондратьева», в глобальной экономике – выгодному результату, который обновил бы внешнюю политику США.

Разумное решение в отношении рассмотрения транснациональной проблемы изменения климата имеет потенциал постановки более чем простой дилеммы о производстве общественных благ. Больше, чем вклад в развитие экономики США, решения по проблеме изменения климата могут заложить фундамент для более надёжной мощной гегемонии США. Строительство такого фундамента является особенно значительным в то время, когда новая великая держава, такая как Китай, имеющая свои относительно конкурентные возможности, такие как дешёвая рабочая сила, постоянно совершенствующая существующие технологии, может положить начало постепенной узурпации американского превосходства. Выбор, сделанный последователем Буша относительно производства невоенных общественных благ, может привести к революционным экономическим переменам, которые создадут новые лидирующие секторы, укрепят позиции США как лидера мировой экономики, обеспечат гегемонию США в течение нового долгого цикла в международной политике.

Поддержка материальных основ

Даже если следующая администрация столкнётся с вызовом очищения характера гегемонии США в структурном смысле через метод установления порядка, поддержки мировой экономики и обеспечения общественных благ, она также столкнётся с задачей обновления мощи США – восстановить её материальные основы. Успех США как гегемона должен измениться от исключительных военных возможностей к инновационной экономической системе, которая управляет производством энергии и достатка без агонизирующих обменов. Даже если США несколько последних десятилетий развивались гораздо медленнее по сравнению быстро развивающимися странами, такими как Китай, мощь США изменилась, по крайней мере, как ударная мощь от огромной силы их экономики в абсолютных и относительных величинах. Пока экономика США так огромна, даже небольшой её рост вносит большой вклад в объём национального продукта, который затем оплачивает и внутренние потребности и их международные интересы. Устойчивость гегемонии США со временем потребует стабильного экономического роста, тогда как для конкурентов США необходим долговременный экономический рост.

Поскольку китайская экономика разовьётся со временем, резонно ожидать, что жёсткие ограничения уменьшающихся доходов от сельского хозяйства будут угнетать бурно развивающуюся в настоящее время экономику. Перспективы, с которыми столкнутся США, Китай или любое другое государство, нужно сравнивать не с нынешним уровнем роста, а с более сложными оценками тенденций их долговременного развития, которые берут в расчёт многочисленные факторы, такие как накопление капитала, рост трудовых ресурсов, изменения технологий.

Задача стимулирования мощи США исходит из необходимости создания условий для наибольшего роста в долгосрочный период.

Обстоятельства требуют принятия безотлагательных мер по двум причинам. Международная система находится на ранних стадиях нового длительного цикла в международной политике, который хотя и характеризуется неоспоримым доминированием США, в то же время демонстрирует появление на дальнем горизонте конкурентов, таких как Китай. Глобализация в соединении с революцией в информационных технологиях предполагает, что США, как глобальная экономика, находится в начале драматической трансформации, когда новые силы, чей рост и продуктивность вступают в конфликт с более старыми, энтропийными вызовами – истощением природных ресурсов и загрязнением окружающей среды. Если США будут успешно доминировать в течение этого длительного цикла в международной политике, их экономическая система будет удерживать возможность высокого долгосрочного роста с минимальными негативными проявлениями. Преемник Буша встретится с вызовом создания необходимого коррекционного курса для американской экономики, находящейся в состоянии войны с Ираком и Афганистаном, в условиях роста цен на сырьё, серьёзного дефицита бюджета, негативного баланса платежей.

Преодолеют ли США эти вызовы, зависит от природы их государственной политики и от того, как она воздействует на фундаментальные компоненты процесса роста. Эффективные политики будут сосредоточены на мерах по установлению высокого уровня привлечения капитала, обеспечении производительных сил надлежащего качества, устойчивого технологического прогресса, повышении эффективности наряду с продуктивностью, ограничении неблагоприятных последствий любых других проблемных политических решений, связанных с ростом.

Уже известно, что увеличение акционерного капитала является необходимым для устойчивого высокого уровня экономического роста, потому что другие факторы равны более высокому количеству капитала, относящегося к рабочей силе, более продуктивной в творческом процессе. Увеличение акционерного капитала соответствует традиционной экономической теории Холи Грэйла. Привлечение капитала в принципе происходит от нормы сбережений в экономике, которые вместе с иностранными заимствованиями определяют государственный уровень инвестиций. В сравнении со многими быстроразвивающимися странами США - крайне низкий сберегатель. С 1960 по 1980 гг. накопления в США составляли стабильно 11%, упав постепенно до 1% в 2005г. Затем преодолев отрицательный уровень в 2006г. впервые с 1932-33 гг., когда США боролись с огромным дефицитом рабочих мест после Великой депрессии. В Индии уровень сбережений достигает 255, в Южной Корее и Японии – от 25 до 35%, в Китае – до 50%.

США могут поддержать внутренний экономический рост при такой низкой норме сбережений только потому, что получают выгоду от больших вливаний иностранного капитала. Желание иностранцев гарантировать сверхпотребление США на длительный период времени – примерно 55 лет и далее, является свидетельством привлекательности США как места вложения инвестиций. Однако, также возможно, что с помощью внутренней стратегии нескольких важных кредиторов, тех, кто, имея ограниченное внутреннее потребление в соответствии с общим высоким уровнем народных накоплений в настоящее время, выберет направление инвестиций в США, поскольку они обеспечат наивысший уровень возврата или будут более безопасны в сравнении с другими альтернативами. Внешний дефицит, поддерживаемый США, может удерживаться длительное время, пока основные условия – привлекательность экономики США в купе с чрезмерной иностранной ликвидностью – продолжат существование. Вашингтон уверен в наилучшем исходе сделки, потому что долговые расписки торговых векселей - его валюта – для реальных активов, созданных в США в результате ссуд иностранных государств.

Но такие условия создают долгосрочные вызовы от усиливающихся новых держав. Для конкурентов такая стратегия будет всё более и более трудной, чтобы поддержать людей, родившихся в США в эпоху «бэби бума», уходящих на пенсию, поскольку кредиторы США движутся в направлении альтернативных стратегий обеспечения роста собственных экономик, а также потому, что в их странах растёт собственное внутреннее потребление. Даже если последний сдвиг не произошёл внезапно. Будучи вызванной естественным кризисом глобальной экономики существующая стратегия привела к значительному сокращению от краткосрочного до среднесрочного периода потери контроля США над стоимостью доллара, при этом цена доллара была завышена. В результате, для фирм, базирующихся в США, было трудно расширить свой экспортный рынок. Наиболее проблематична непомерная зависимость США от иностранных заимствований, которая вызывает предчувствия о том, что политика США в области безопасности, особенно в Азии, будет чрезмерным компромиссом по отношению к кредиторам, таким как Китай, который одновременно проявляет себя как геополитический конкурент. Действующая способность Вашингтона защищать свои стратегические интересы, таким образом, со временем сформирует необходимость сократить отношения, связанные с иностранными заимствованиями, что потребует последовательной экономической стратегии, сфокусированной на финансировании растущего потребления в США через растущие личные доходы в большей степени, чем стратегии, полагающейся на дешёвые иностранные займы. Рациональная налоговая политика при этом и использование других финансовых инструментов для стимуляции новых инвестиций в инфраструктуру и передовые технологии также необходимы.

Если следующий президент поймет, что эта работа как раз для него – укрепление мер по формированию капитала для долгосрочного роста, то обеспечение наличия эффективных трудовых ресурсов также останется важной задачей. США – 3-я в мире страна по численности населения. Поэтому можно представить, что экономический рост США будет питать качественный рост рабочей силы на долгосрочный период. Качество жизни, которое устраивает население США, измеряемое доходом на душу населения, является заметно очень высоким, с благотворными последствиями для экономического роста и продуктивности. Но это население, по сравнению с населением многих развивающихся стран, быстро стареет. Возрастная группа от 0 до 19 лет в населении США была представлена в 1950-е гг., например, 34%- ми от всего населения США, а группа от 20 до 64 лет – составляла 58% населении, людей свыше 65 лет было только 8% - это классическая пирамида, напоминающая новогоднюю ель, способна питать рост государственной экономики. К 2050г. «новогодняя ель» превратится в ромб, когда группа от 0 до 19 лет будет составлять 26% в составе всего населения, группа от 20 до 64 лет – 53%, от 65 лет и выше – более 20% от общего числа населения США.

Изменения демографических условий в США с относительным сокращением наиболее продуктивного сегмента населения раскрывает три важных вызова, которые встанут перед следующим президентом для решения проблемы защиты благосостояния США и долгосрочного роста.

Первый вызов, связанный со старением населения, будет требовать решений по насущным программам, таким как «Социальная Безопасность», «Медицинская забота», «Медицинская помощь», которые рассчитаны на финансовую устойчивость и подразумевают сложные проблемы справедливости. Пока общественные политические решения по этим общественным политическим программам должны обязательно быть найдены, любые предложенные планы будут удовлетворять нынешних и будущих пенсионеров без разрушения укрупняющейся структуры социальных стимулов, которые сделали США такой богатой и продуктивной страной.

Второй вызов, касается перспективного сокращения наиболее продуктивных компаний внутри экономики США и изменившаяся пропорция зависимости. Кроме того, отпускает спусковой крючок иммиграции. Репутация США как страны, которая приветствует иммигрантов, всегда была предохранительным клапаном от перспективы поддержания эффективной рабочей силы: иммигранты могут быстро заполнить дефицит в приросте трудовых ресурсов и в зависимости от навыков смогут сделать это с минимальным нарушением существующего производственного процесса. В последние годы из-за трагедии 11 Сентября и переменами во внутренней политике США не способны разработать рациональную иммиграционную политику, которая служит национальным интересам. Дальнейшее откладывание разработки такой политики будет стоить дорого, потому что замедление в импорте рабочей силы иммигрантов (и квалифицированных иммигрантов, особенно) будет снижать вклад труда, как фактора производства, который может создать рост ВВП. Это особенно беспокоит тогда, когда производительность, похоже, падает, потому что экономика потребляет в себя прибыли, полученные в результате инвестиций в информационные технологии 1980-х гг.

Третий вызов – проблема качества будущих производительных сил США, также является важным. Множество свидетельств демонстрируют нам важность физического капитала для государственного развития, но качество и количество человеческого капитала гораздо важнее. Важность образования является в этом отношении особенно значимым. И следующая администрация столкнётся с этим сложным вызовом. Среди большого числа проблем выделяется одна – качество начального и среднего образования в США: бросающаяся в глаза слабость в естественных науках и преподавании математики в школьной системе, относительно малое число граждан США, получающих образование в области физики и инженерных наук. Все эти проблемы вместе взятые определяют, смогут ли США поддерживать свой технологический уровень в перспективе и косвенно их политическую гегемонию относительно других развивающихся стран.

Хотя классическая теория роста выдвигает первенство увеличения капитала и трудовых ресурсов как вклад в процесс роста (пока земля была постоянной количественной величиной, а предпринимательство рассматривалось как внешний фактор в динамике макроэкономики), современные экономисты делают акцент на важности технологических изменений как основном факторе на долгосрочный период. Поскольку железный закон сокращения доходов применяется к накоплению капитала, ранние неоклассические экономисты теоретически допустили возможность «устойчивого состояния» - гипотетической точки, когда даже прирост основного капитала не приводит к дальнейшему росту. Создание новых технологий, однако, обеспечивает решение одной проблемы – избавление от тирании устойчивого состояния. Современная теория роста заключает, что технологии с присущими им связями с человеческим капиталом и предпринимательством являются действительно другим внутренним фактором производства, так же как и физический капитал, трудовые ресурсы в процессе роста. Есть небольшие сомнения по поводу политического уровня, технологическая инновационность которого в США является главным определителем роста как мировой державы, даже если традиционно трудно доказать различие в том, что технология создаётся как фактор производства национального продукта. В любом случае широко распространённое мнение о том, что опережающая скорость технических перемен в США во всём спектре гражданской и военной продукции остаётся ключевой для их глобального превосходства и должна поддерживаться.

Установление технологического лидерства США требует устойчивости, если не совершенствования уже существующей лучшей государственной инновационной системы в мире. Большинство инноваций США являются постепенно нарастающими. Эти инновации, которые происходят из предельного улучшения товаров, организаций, рынков, которые постоянно происходят в ответ на давление конкурентов, несомненно, регулярно вносят свой вклад в самую большую долю экономического роста. Только при условии, что этот уровень изменений будет превосходить тот, что происходит в других странах, Вашингтон сохранит существующее лидерство. Что будет представлять собой решающее преимущество Вашингтона в большой игре великих держав и позволит ему развивать более высокий долговременный рост относительно других держав? Скорее это будут не постепенно наращиваемые инновации, а поколение новых лидирующих секторов, рождающихся из радикальных инноваций. Такие инновации являются в своей сущности, по словам Элоиса Шумпетера, производителями «бури творческих разрушений», которая вызывает революционные трансформации, приводящие к устареванию товаров, идей, навыков, организаций, технологий, оборудования.

Такие инновации проводятся фундаментальными науками, а в США они сконцентрированы в основном как в частном секторе, так и в государственных исследовательских центрах. Меняющиеся тенденции, однако, заслуживают особого подхода. Становится ясно, что счёт инвестиций автономного частного сектора для ещё меньших долей важнейших инноваций находятся в контрасте с совместной работой, включающей результаты побочной (исследовательской) деятельности из университетов и федеральных лабораторий. В дальнейшем количество инноваций, которое рождается благодаря федеральному финансированию, возрастёт. Эти факты предполагают, что задача следующей администрации быть, по крайней мере, устойчивой, если уж не растущей. Уровень государственного финансирования науки и технологии и для совершенствования политических мер поддержки трансформации передовых исследований в продукт научных достижений, который может быстро достичь рынка. США успешно действуют в области базовых исследований и изобретений. Свидетельство тому – патенты США признаны на международном уровне. США также хорошо работают в сфере организации и распространения новых технологий благодаря высокомобильной системе частного сектора. Эффективным представляется объединение этих двух родственных сегментов путём включения их в эффективные технологии на ранней стадии развития, когда новые и инновационные идеи должны преодолеть экстраординарно высокие коммерческие и техническое риски до того, как они смогут трансформироваться в конечный продукт, который может быть произведён в массовых масштабах и распространён традиционными средствами дистрибьюции на внутреннем и международном рынках. Совершенствование государственных возможностей поддержки развития технологий на ранней стадии для радикальных инноваций должно быть наилучшим единственным шагом, который мог бы быть предпринят в улучшении технологий, повышающих рост ВВП, и в процессе, обеспечивающим США лидерство в геополитической конкуренции. Укрепление материальных основ экономики США требует соответствующей политики, которая должна обещать рост национального производства на высочайшем достигаемом уровне на долгосрочный период, а также рост количества и качества капитала, трудовых ресурсов, технологий. В этом контексте другие промежуточные составляющие также значимы. Наиболее важной из них для перспектив экономики является совершенствование эффективности, включая затраты на производственный процесс, или общего фактора продуктивности в экономическом жаргоне. Другой, более простой задачей, встающей перед новой администрацией будет определение будущего текущих войн в Ираке и Афганистане, что лежат тяжёлым бременем на США.

США до сих пор жили результатами замечательного подъёма производительности, начавшегося в середине 1990-х гг. Источники роста этой производительности до сих пор обсуждаются и оспариваются. Одним из них называются инвестиции в информационные технологии, сделанные в начале 1990-хгг. Есть и другие предположения, которые изменили рынок труда и ответственны за это. Но рост производительности в США начал замедляться примерно с 2005г., когда появились более быстро развивающиеся рынки. Поддержка роста производительности очень важна, поскольку это позволяет США наращивать свой совокупный продукт без увеличения расходов на производство. Это также важно, потому что оставляет средства на повышение качества жизни на длительный период. С тех пор, как рост общего фактора производительности всегда равен реальным заработным платам плюс реальные денежные выплаты капиталу, увеличивающийся рост позволяет повышение реальной заработной платы без сокращения прибыли на инвестированный капитал.

Если проблема поддержки роста производительности будет введена как часть политики в качестве трансформирующего элемента в экономическую сферу, то доведение войн в Ираке и Афганистане до победного завершения сможет быть ощутимым даже для их политических противников. Успех здесь освободить экономику США для того, чтобы сфокусироваться на решении важных внутренних проблем, которые препятствуют росту могущества США. Расширение инвестиций в государственную инфраструктуру, защита бедных, восстановление налоговой дисциплины, расширение уровня возможностей для граждан США должны находиться среди тех проблем, которые могут быть решены гораздо проще, если будут удовлетворительно реализованы те 2 конфликта. Но они могут оказаться в числе более трудных проблем, даже вызовом, стоящим перед лицом преемника Буша. Если текущие тенденции продолжатся, это проявится в том, что США будут неизменно сокращать своё вмешательство в Ираке независимо от того, кто будет президентом страны. Несколько факторов – чрезмерный и продолжающийся рост затрат на ведение войн, истощение сил государства в связи с этим, подрыв всех разумных объяснений конфликта, устойчивый рост человеческих жертв в боевых операциях – кажется, должны вынудить США уйти из Ирака в недалёком будущем. Последние улучшения в ситуации безопасности в стране вместе с выборами местного правительства, которое в настоящее время желает по своим внутренним причинам минимизировать американское присутствие, будут увеличивать давление в пользу сокращения вмешательства США, особенно в свете облегчения финансового бремени, которое сулит уход из Ирака (даже если эти представления сильно искажены).

В сравнении уход из Афганистана не представляется необходимым. Во-первых, масштаб военного вмешательства США там более скромный, чем в Ираке, финансовые расходы более управляемы. С выходом из Ирака присутствие США в Афганистане, похоже, расширится. Туда будет перемещён персонал и оборудование. Это не только подтверждено источниками, выполняющими задачу, но и потребует более скромных расходов на успех. Крупнейшим вызовом в этом отношении может стать проблема, как, кроме операций и финансовых ограничений, будут управлять США обстановкой в Пакистане во время завершения афганской миссии. В любом случае, изменения характера военного вмешательства США в эти 2 войны снижают бремя расходов, защищая главные интересы, которые будут очень существенными, если более крупная задача усиления могущества США в долгосрочный период будет поставлена.

Любая дискуссия об укреплении материальных основ США будет неполной без ссылки на очевидное – в конкурентной политической системе наиболее важна демонстрация военной мощи. Сегодня и в обозримом будущем США будет показывать своё военное превосходство. Ни одна армия мира не могут сравниться с американской по объёму, качеству, обеспечению, мощи и функциональности. При этом потенциале новый президент окажется в условиях дискуссии о характере ВС США, которая начнётся , прежде всего, с бюджетных вызовов. С 11 Сентября общие утверждённые бюджетные ассигнования Департамента обороны США выросли почти на 60%, не считая периодические запросы Буша на поддержку финансирования текущих войн. Хотя этот уровень расходов резко сокращён не будет, ясно, что рост в предстоящие годы устойчивым не будет. Подрезание расходов на оборону США, которое ожидается в будущем, будет тогда сталкиваться с основными требованиями рекапитализации, связанными с поддержкой потенциала военной службы на долгосрочный период. Медленный рост затрат на основные системы вооружений, такие как истребитель F-22, Мелководный Боевой корабль и эсминец DDG 1000, Вертолёт боевой разведки – только обострит проблемы. А увеличивающееся бремя расходов на медицинское обслуживание и другие текущие нужды персонала на приобретения и исследования, разработки, тестирование и доводку в бюджете – это те компоненты, которые заложены в перспективные и настоящие боевые возможности ВС, сделают затруднительными уступки тех, кто принимает решения.

Существуют также структурные проблемы, связанные с необходимостью сильной поддержки порядка гегемонии. Необходимость возможности быстрого доминирования в традиционных боевых условиях против перспективы вызовов региональных противников, требующих комплексного взаимодействия и объединённых усилий ВС в воздухе, на земле, воде, в космосе, в киберпространстве, и, возможно, в ядерной сфере.

Глобальная власть, такая, какой обладают США, должна иметь возможность объединить весь спектр сил доминирования в более, чем одном театре военных действий одновременно. Защищая себя, своих союзников, и, действуя против мировой военной угрозы (WMD) через продолжающееся сдерживание к важности управления, требует в целом другого набора возможностей. При наличии снижения риска ядерной войны с участием великих держав нельзя говорить о его полном отсутствии и о необходимости расформирования американской стратегии. Защита от радикальных террористических групп, ведущих необъявленную войну, осуществление операций при возникновении любой угрозы в любых условиях требуют интенсивных, специально подготовленных человеческих усилий, включая различное разведывательное оснащение, Специальные войска, сухопутные соединения и подразделения Корпуса Морской пехоты. В условиях современной конкуренции держав, возможно, потребуется их укрепление. В связи с этим возникает также проблема численности и размеров военных сил наземного базирования США, возможностей их транспортировки, требующей специальных средств для доставки к полю боя и технологий их защиты от вооружённого нападения. Всё это является конкурентными категориями бюджета. Необходимость ограждать себя от новых быстро растущих конкурентов, таких как Китай, также требует передовых морских и космических сил, хорошо оснащённых, надёжных и расходуемых, а также электромагнитных, кибернетических, ядерных.

Развитие архитектуры вооружённых сил, в которых службы действуют одновременно, остающихся в рамках более скромного бюджета, сейчас является полем для проявления смекалки будущего президента. Какое бы решение ни было бы принято, это было бы легче осуществить, если государство сфокусируется на главных вызовах, определившихся ранее: увеличении роста капитала и трудовых затрат, создании новой волны радикальных технологических инноваций, росте общего фактора продуктивности. Т.е., создании благоприятной для роста атмосферы в своей стране в сочетании с внимательным управлением государственными интересами за рубежом.

Рассмотрение США в роли гегемона и обновление основ могущества США - наиболее важные задачи нового президента, но выполнение этих задач будет неэффективным, если не будут определены пути достижения третьей задачи – восстановления законности мощи США. Практически общепризнано, что легитимность действий США за последние 8 лет была подорвана. Многие винят в этом действия администрации Буша, другие - не одобряют чрезмерную оборонную политику, третьи – критикуют американские гражданские ценности, действующие только внутри страны, но не в Гуантанамо или Абу Грейб.

Проблема легитимности стала ключевой. Вызов исходит из факта, что США обслуживают собственные интересы в гораздо большей степени, чем интересы международной системы. В идеале США должны защищать одновременно и собственные, и важные глобальные интересы, хотя бы внешне позитивно. Когда интересы оказываются близкими, напряжение, которое может существовать между собственными интересами США и глобальными коллективными интересами, смягчается, и действия США рассматриваются как легитимные. К сожалению, не существует гарантий, что такая удачная ситуация будет складываться всегда. В конкурентной среде, сложившейся в мире, среди эгоистично настроенных стран принято считать, что почти каждое действие США, включая использование силы, будет причинять вред одной или другой стране. Неразумно ожидать от США или другой великой державы решить эту проблему обещаниями всегда применять силу только в целях коллективных интересов или при наличии международного консенсуса. Но вряд ли кто-нибудь хочет международной анархии, она же будет представлять собой риск для суверенитета США и защиты их государственных интересов. Вызов по обеспечению международной законности для действий США, особенно тех, которые относятся к силовым, будет и далее существовать, а структурные трудности, связанные с этими усилиями, могут быть только смягчены, но никогда не будут исключены.

В настоящее время США следует придерживаться трём принципам Макиавелли. Первый – достигать цели быстро. Успех политической акции, особенно характеризуемой резолюцией, когда необходимо принимать решение, часто может трансформироваться из того, что может быть было в начальной стадии аксиологически вопросительным решением в, наконец, дозволительные действия. Успех сам по себе не гарантирует, что спорные действия должны обретать легитимность позже, но провал почти полностью обеспечивает таким инициативам отторжение, возможно, на длительное время. Если, например, администрация Буша вела бы войну в Ираке более компетентно, опасное воздействие её проблематичного начала могло быть смягчено.

Второй – держите своих друзей при себе. Сомнительный характер политических акций может быть особенно при использовании силы, не считая самообороны, рассмотрен как вклад США в международную безопасность. Желательно, чтобы такая поддержка была широкой, что не всегда возможно. Не важно, кто поддерживает в таких обстоятельствах США, важно – сколько. Создание «коалиции согласных» из малых и незначительных государств не повысит легитимность спорным действиям США, а вызовет только насмешки. Акцию будут рассматривать как предпринятую односторонне. В контексте содержания решений, относящихся к использованию силы, помимо прочего, что кажется наиболее неотвратимым для законности, есть отсутствие поддержки крупных держав, особенно тех, которые известны как чьи-то друзья или союзники. Так, например, если администрация Буша пользовалась поддержкой своих собственных партнёров по демократическому альянсу в начале войны в Ираке, политические обстоятельства, окружившие эту войну, смогли повернуться в другую сторону.

Третий – достойное внимание к мнению человечества всегда желательно. Пока США являются державой-гегемоном, они не могут ожидать одобрения или ограничения от других и остаются глухи к мнениям окружающих, что не облегчает позицию противников их политики и не усиливает их положение в существующей системе, в которой они председательствуют. Но взгляды, ожидания и интересы других государств определяют объективные ограничения вокруг всех решений США в соответствии с принципами высокой политики. Так, внимание к насилию не только увеличит шансы успешного выполнения важных решений, но и подстерегает подвохами, которые должны быть предотвращены. Отношения между США и мнением человечества не является просто однонаправленным с недавним давлением на последнее. Более того, Вашингтон должен как можно активнее формировать это мнение, это должно стать его целью. Существуют два инструмента важного влияния – классическая дипломатия, которая подходит для встреч государств за закрытыми дверями, и публичная дипломатия, которая является искусством формирования мнения масс и элит за пределами США. Оба навыка, которые Вашингтон в совершенстве демонстрировал во время «холодной войны», похоже, атрофировались. Сегодня дипломатия США часто состоит из заявления позиций, а затем пересмотра позиций в большей степени, чем креативными действиями при обмене суждениями. Дипломатическая служба США также действует не в полную силу относительно задач, которые необходимо выполнить. Во время «холодной войны» публичная дипломатия США успешно проводила замечательные заявления США через независимые организации, такие как Информационное Агентство США, Голос Америки, Радио Свобода, Европа/Радио Свобода (которые не были подчинёнными правившим администрациям). Напротив, публичная дипломатия США в настоящее время выродилась в мельницу скучной пропаганды, которая неэффективна и не заслуживает доверия.

Следующая администрация будет держать в своих руках целый клубок задач, решение которых необходимо для восстановления законности могущества США. В начале этих усилий нужно осознать две важные реальности. Первая, которую провалила администрация Буша, фундаментальная проблема легитимности - это проблема, которая ведёт к комплексу взаимодействий между собственными интересами США, конкурентными международными системами и асимметричным глобальным распределением власти. Вторая, которую можно решить лучше, чем это делала нынешняя администрация, все конфликты, проникающие в новый курс, быстро приведут к беде, если этот базисный конфликт (легитимности) не будет воспринят.

США и Азия

Принципиальные вызовы, стоящие перед лицом новой администрации США, исходят из Азии, но успешное разрешение вызовов должно помочь США в их деятельности на континенте. Прогресс по некоторым ключевым азиатским проблемам, например, войны в Афганистане и Ираке, нераспространение угроз, исходящих от Северной Кореи и Ирана, должны укрепить могущество США.

За последние 8 лет в Азии произошли большие изменения, Многие из них были результатом политики США, другие произошли по независящим от США причинам. Необходимо рассматривать не только последствия воздействия США, но и результаты других изменений, таких как структурно-системные следствия, экономические достижения, внутриполитические перемены, идеологические брожения, военные вызовы, учитывать условия страны или региона по следующим вопросам:

1. что является главными стратегиями или ядром государственных интересов страны или ключевых стран региона, которые являются объектом анализа?

2. каково положение страны или региона в конце периода правления администрации Буша после 8 лет политики США? И какие другие независимые факторы необходимо взять в расчёт? Особенно, как следующие переменные воздействовали на главную стратегию исследуемой страны или региона, и какие ключевые вызовы стоят перед лицом их государственных лидеров в данный момент истории:

• глобальная война с терроризмом и её воздействие;

• политический и экономический подъём Китая и, где это существенно, Индии, как часть происходящих перемен в азиатском балансе сил;

• феномен глобализации и экономической интеграции;

• ключевые внутренние политические изменения, включая проблемы внутренней стабильности, правления, идеологии, экономической трансформации внутри страны или региона;

• параметры региональной стабильности относительно локальных или континентальных конфликтов между государствами, гонка вооружений, образование альянсов, наличие оружия массового поражения;

• важные проблемы, относящиеся к общественным благам, которые воздействуют на страну или регион, такие как энергетика, окружающая среда, климат и здравоохранение;

• другие государственные или региональные специфические проблемы, которые связаны со стратегической стабильностью или основными интересами государственной безопасности США.

Затем необходимо ответить на следующие вопросы:

• Какие ключевые проблемы и политики страны или региона, или относящиеся к стране или региону, затрагивают стратегические интересы США?

• Как отвечают на них США и с каким успехом они это делают в контексте 7 структурных проблем, которые обсуждались ранее? И каковы собственные стратегические условия Вашингтона? Каковы альтернативные стратегии США, которые могли бы рассматриваться? И какие возможности и ограничения таких альтернатив?

• Каково применение анализа изменений в существующей политике США относительно её целей и стратегий?

Аналитики, которые следуют предположению, что США, которые успешно действуют в Азии с помощью различных мер, тем не менее, противостоят большинству вызовам в Азии, находящимся в диапазоне внешней политики США: победа в войне с терроризмом, борьба против исламского терроризма – проблемы, связанные с Афганистаном, Ираком, Пакистаном, Индией, Бангладеш, Австралией, Центральной и Юго-восточной Азией; предотвращение дальнейшего распространения и использования оружия массового поражения – проблемы, связанные с Корейским полуостровом, Китаем, Японией, Ираном, Пакистаном и Индией; управление ростом новых (или восстановившихся) великих держав без подрыва существующего глобального порядка при доминировании США – проблема, связанная с Китаем, Индией, Россией, Японией, Австралией, Юго-восточной Азией; обеспечение необходимого уровня общественных благ: особенно стабильных источников энергии, чистой окружающей среды, ограничения глобальных климатических изменений – проблема, связанная с Россией, Китаем, Индией, Японией, Центральной Азией, странами Персидского залива, Юго-восточной Азией; и контроль над региональной конкуренцией и угрозами вооружённых конфликтов между основными парами оппонентов – проблема, связанная с Северной и Южной Кореями, Китаем и Тайванем, Китаем и Японией, Китаем и Индией, Китаем и Россией, Китаем и различными странами Юго-восточной Азии, Ираном и странами Персидского залива.

Многие из этих проблем нашли отражение в широкой теоретически обоснованной информационной оценке Ричарда Бета по ключевым вызовам, стоящими перед США в Азии. Беттс указывает, что следующий президент будет обязан уделить внимание незавершённым задачам достижения победы в борьбе над терроризмом в Южной Азии и контролем над распространением ядерного оружия в Северо-восточной Азии и в регионе Персидского залива. Беттс, тем не менее, замечает, что ключевой стратегический вызовом для США на долгосрочный период будет связан с Китаем, который является единственным наиболее нестабильным фактором международной политики. В то же время многие другие проблемы также остаются неразрешёнными. По мнению Беттса, два фактора растущей экономической независимости и собственных либеральных ценностей США в будущем предполагают, что стратегия США в отношении развивающегося Китая в обозримом будущем, похоже, будет противоречивой: неудобное соединение элементов реальности и либеральных традиций, по крайней мере, пока собственные, геополитические намерения Китая станут более ясными, или пока не развернётся какой-либо кризис, такой как вокруг Тайваня. О том, что в ближайшем будущем Китаем управлять будет более проблематично, Беттс говорит потому, что, по крайней мере, в ближайший период где-либо возникнет региональный кризис, который ускорит военную интервенцию США в областях, которые никто сейчас не сможет предсказать. Рассматривая вызовы, стоящие перед лицом США в азиатском регионе, Беттс утверждает, что защита позиции США в Азии требует существенных изменений в экономической политике и их реализации в стране.

Юджин Рамер описывает вызовы, стоящие перед США в связи с восстановлением позиций России в Азии. Россия возвратилась в международную политику благодаря удобному расположению и высоким ценам на энергоносители. Но возрождение России является более хрупким, чем это кажется самой Москве, поскольку в России сильно противостояние и всё ещё не решены проблемы демографии, инфраструктуры, индустриальной базы, военной мощи. По сравнению с Китаем, например, траектория роста России не может быть более резкой. Восстановление России выражается в новом определении Москвы задачи по обеспечению её влияния в основном на всём протяжении её периферии и в Европе. Это намерение входит в противоречие США и западноевропейским сообществом, расширяющими границы НАТО, в результате конфликтов в Иране, проблемами энергоносителей и трубопроводов, внутренней политики России, поскольку США и Россия всё ещё объединены общими важными интересами, включая те, которые относятся к вопросам ядерной стабильности, регулированию усиления Китая и контролю над ядерными амбициями Ирана. По мнению Рамера, Вашингтон должен продолжить сотрудничество с Россией, несмотря на срывы, разочарования. США не испытывают удовольствия от игнорирования России. И это хорошая причина для того, чтобы поверить, что отношения Россия-США могут быть намного лучше, чем в настоящее время. В попытке достигнуть таких улучшений Рамер выдвигает идею, что проблема расширения НАТО – один из крупнейших камней преткновения в двухсторонних отношениях - служит основанием глубокой переоценки не с целью изменения направления текущей политики, но для нового развития приоритетов, связанных с расширением НАТО в политике США. Похожий аргумент мог быть сделан относительно демократизации в России. Как, например, Генри Киссинджер убедительно аргументировал, что одновременно, когда Россия сама боролась с новыми механизмами правления, с агрессивным вторжением в то, что русские сами рассматривают как их собственное самосознание, бежит от риска противоречий между геополитическими и моральными целями.

Сейчас мало, кто сомневается, что Китай и его будущее и особенно, характер его отношений с США, остаётся наиболее важной проблемой в глобальной геополитике. Так, например, Майкл Свайн указывает на то, что не только Пекин продемонстрировал замечательный рост своего национального могущества и дипломатического влияния на протяжении последних 8-ми лет, но отношения КНР-США также сильно изменились по сравнению с началом периода правления администрации Буша. Отношения США-КНР улучшились в результате комбинации ряда обстоятельств: трагедии 11 Сентября, неловких усилий Чен Шуйбяня в подталкивании независимости Тайваня, необходимости сотрудничества Китая с администрацией США по вопросу урегулирования ядерной проблемы в КНДР, углублении китайско-американских экономических связей, сдвига в сторону более гибкого поведения Пекина в международной сфере. По мнению Свайна, рост международного сотрудничества скрывает глубокосидящую и фундаментальную коррозию недоверия, поскольку продолжающийся рост китайской экономики знаменует значительный сдвиг могущества в мире, который может привести к свержению с пьедестала США как гегемона в мировой политике. Страх перед тем, к чему могут привести современные тенденции, привёл Вашингтон к созданию барьера против роста мощи Китая, а страх, который эти ограничения может превратить в попытки ограничить расширение китайских возможностей на длительное время, приведёт Пекин к подготовке к наихудшим условиям. Острые выводы о дилемме безопасности, таким образом, предвещают ещё более трудные двухсторонние отношения, чем в настоящее время. Свайн полагает, что возможность избежать наихудших последствий заключается в том, чтобы США выстроили комплексную политику подходов к Пекину, которая усилит положительные итоги. Требуются настойчивые одновременные усилия для преодоления фундаментального антагонизма между двумя странами на онтологическом уровне конкурентной международной политики. Лучшее, что могут сделать обе страны, – это поиск условий углубления их связей через границы, это вовлечение одной стороной другой стороны в попытку понять, почему существуют конструктивные отношения в их взаимных интересах, и сопротивляться искушению демонизировать другого.

Из всех азиатских стран больше всего обеспокоена подъёмом экономики Китая Япония. По мнению Т. Дж. Пемпеля, Япония очень внимательна к этому вызову, больше, чем к угрозе, исходящей от ядерных программ КНДР, вероятно, из-за союзных отношений с США на своей первой линии обороны. Хотя Токио в течение последнего десятилетия занято постоянной модернизацией своих уже сформированных обычных воздушных и морских вооружений, и поощряется к этому США, и ищет пути расширения своей международной роли через другие институциональные новшества в своей стране, Япония, тем не менее, продвинулась далеко. Япония намерена защищать свою государственную безопасность через осуществление оперативного взаимодействия с вооружёнными силами США , ищет пути постепенного переопределения собственной роли в контексте увеличивающейся глобальной ответственности, и нацелена на развитие ряда ключевых промышленных оборонных возможностей. Согласно Пемпелю, Токио ищет точку опоры своим стратегическим интересам в своём понимании «всеобъемлющей безопасности», которая включает энергетику, обеспечение продуктами питания, здравоохранение, окружающую среду в дополнение к национальной обороне. Пемпел аргументирует, что принципиальный ближнесрочный вызов ещё раз утвердит Японию в том, что США останутся верным союзником, осознающим интересы Японии относительно таких проблем как похищения заложников, Тайвань и Китай. Как и Вашингтон, Япония ищет реализации других своих интересов с Пхеньяном и Пекином. Детальное решение двухсторонних проблем, относящихся к ВС США в Японии, продажам современного вооружения и укрепление основ доверия, такое как привлечение Токио к решению других проблем, таких как энергетическая безопасность и изменения климата. Он также полагает, что возможности Вашингтона по поддержке позитивных отношений с Китаем и Японией должно уменьшить соблазн каждого рассматривать другого как угрозу, но опасается, что трудности в достижении баланса вызывают постоянный страх у Токио оказаться в ловушке или быть покинутыми США.

Джонатан Поллак, специалист по корейскому вопросу, сосредоточился на одном стратегическом факте: сегодня США впервые в недавней истории сфокусировались на судьбе двух корейских государств, несмотря на непреодолимые различия в природе их политических систем, уровня их достижений и их будущих траекторий развития. Оба государства связаны множеством нитей с другими региональными державами: Россией, Японией, Китаем. Отношения Корейских государств с США, действительно, стали базисными для их возможности достигнуть сегодняшние государственные цели – выживание для Северной Кореи и рост автономности для Южной Кореи, а также взаимодействие друг с другом через посреднические связи США. США остаются точкой опоры для успеха денуклиаризации двух Корей и поиска Южной Кореей успеха на международной арене. Как указывает Поллак, пока Вашингтон поддерживает каждый из этих факторов по-разному, формируемые успешные политики всегда останутся вызовом из-за уязвимости внутренней политики в Южной Корее, идеосинкразии северокорейских лидеров, сложности межкорейских отношений, интересов других, географически близких великих держав и трансформации, которая происходит в двусторонних отношениях между США и Северной Кореей в последнее время. Несмотря на наличие формального альянса, по мнению Поллака, нельзя предполагать автоматической согласованности политических целей США и Южной Кореи, которое в обозримом будущем может быть вызвано трудностью задач по завершению денуклиаризации Северной Кореи и помощи, которую государство разворачивает в более нормальных направлениях, несмотря на сохранение стабильности на полуострове перед лицом быстро развивающихся требований Южной Кореи к переменам.

По убеждению Рори Медкалфа, переход стратегии Австралии предполагает особую важность, потому что Канберра традиционно находится в альянсе с США. Так, ещё недавно она поддержала вторжение США в Ирак. Подъём экономики Китая и её растущие экономические связи с Азиатско-тихоокеанском регионом, особенно с Австралией, поднимают ряд вопросов: выживет ли традиционная поддержка США Австралией в случае столкновения интересов Пекина и Вашингтона, например, по проблеме Тайваня или другой. Медкалф представляет проницательный анализ австралийской дилеммы, которая отражает проблемы многих азиатских государств, которые получают выгоду от роста независимости с Китаем. Он предполагает, что любая политика США приведёт к беде очень быстро, если она заставит выбирать азиатских партнёров США между Вашингтоном и Пекином в обстоятельствах, когда их безопасность напрямую не будет зависеть от Китая Важно также, что Канберра остаётся намного меньше, чем Вашингтон, озабоченный экономическим подъёмом Китая. С одной стороны, это отражает искусство китайской дипломатии, результатом которой является установление выгодных экономических отношений с Китаем. С другой стороны, это демонстрирует меньшую угрозу безопасности для средних держав международной системы со стороны новых развивающихся держав, чем гегемон (особенно если держава, находящаяся на подъёме, предлагает различные политические и экономические выгоды). Это очевидно, если учитывать переход власти от гегемона в перспективе. Искусная политика США в Азии является очевидной необходимостью. Администрация Буша заработала определённый кредит, проводя в Азии более изощрённую политику, чем где-либо. Но австралийское общество испытывает смешанные чувства относительно двустороннего союза. Собственные меняющиеся интересы Канберры предполагают, что традиционный имидж Австралии как самого верного союзника США, может остаться в прошлом.

Если отношения США с большинством других азиатских стран на протяжении последних 8 лет характеризуются больше длительностью, чем изменениями, то ведущие державы Южной Азии в изменениях заинтересованы. В период правления администрации Буша и Индия, и американо-индийские отношения сильно изменились в лучшую сторону. После многих десятилетий стагнации Индия, наконец, нашла свой путь к подъёму мощи государства и станет со временем великой державой на глобальном уровне. Успешное управление двумя основными задачами по сохранению многообразия страны и поддержанию процветающей демократии. По мнению Терезиты Шеффер, Индия подтверждает устойчивость успеха государства. Но демонстрирует серьёзную уязвимость из-за нерешённых проблем: справедливого правосудия, обременительной зависимости от иностранных источников энергоресурсов и главной проблемы – окружение государств, которые находятся на разной стадии упадка. Успешный контроль над этими угрозами зависит от ряда мер, характеризующихся качеством внешнеполитических и экономических отношений. Шеффер считает, что Индия замечательно балансирует посреди целого комплекса связей с различными государствами и иногда со случайными среди них. Трансформация американо-индийских связей, которые изменились в положительную сторону при Буше, Атал Бихари Ваджпрайи и Мамохане Сингхе, имеют не только двустороннее значение, но и оказывают более важное воздействие на баланс сил в Азии. Главной переменой в этих отношениях будет примирение американских ожиданий относительно Индии и одержимости Нью-Дели идеей «стратегической автономии». Эта задача может быть успешной, если интересы обеих стран объединятся, и если США смогут найти пути для обеспечения индийских стремлений относительно региональной интеграции и особенно глобального главенства.

Если развитие Индии остаётся ярким пятном на карте Южной Азии, то Пакистан и Бангладеш, по утверждению Полли Наяка, в перспективе вызывают только неослабные пессимистические настроения. Обе страны хрупки и нефункциональны. Если Исламабад – это разболтанное, но государство, то Дакка находится в лучшей позиции. Если Бангладеш может преодолеть свои проблемы государственной власти, вызванные, главным образом, слабостью ключевых политических партий и проблематичными отношениями между гражданскими и военными, его впечатляющие достижения в развитии и экономике могут дать возможность правительству превратиться в успешное государство. Роль узурпатора, которую играет армия Бангладеш, однако, не сулит долгосрочной стабильности, а помощь, предложенная военными и разведывательными службами группам радикальных исламских фундаменталистов для укрепления власти во внутренней политике, может предвещать наступление тех же проблем, с которыми сейчас живёт Пакистан. Наяк полагает, что проблемы Бангладеш, которые растут медленно, достаточно управляемы, но они крепятся на продолжающихся американских обязательствах и особенно щедрой иностранной помощи стране, которая традиционно является другом США. Будущее Пакистана представляется Наяку более мрачно. Хотя активные исламисты представляют собой только малую долю населения – пакистанские обветшалые политические институты, пекущиеся только о собственных интересах, и часто хищнические вооружённые силы – предосудительная история вскармливания радикальных исламистских террористических групп создали сейчас такое государство, которое не может сохранять суверенитет на значительной части территории своей страны от главных региональных и глобальных угроз безопасности. Война США с терроризмом, в принципе, должна помогать Пакистану в решении его проблем. Метод, с помощью которого Вашингтон выполнил свои обязательства перед Исламабадом, будучи абсолютно уверенным в том, что военный режим свободен от аль Каиды, пока сдерживает его от полной очистки всех террористических групп, даже после коротких расправ с восстанавливаемыми гражданскими институтами, только если произойдёт что-то ещё более худшее. Существующий и незавидный результат – паралич гражданских и военных сил Пакистана относительно войны с терроризмом и умножения проблем у правительства.

Специалист по Юго-восточной Азии Эвелин Го предполагает строгие и решительные требования на право американского присутствия и обязательств в регионе. Зависимость стран Юго-восточной Азии от США за сдерживание, устрашение и уверенность перед лицом подъёма Китая остается высокой и безотносительной к действиям США. Регион, принимающий обновления, но не властные проявления внимания США. Ключевые государства ЮВА, тем не менее, сфокусированы на изменении своей «стратегии зависимости», включая развивающиеся отношения с Китаем. Целью является запутывание Китая, чтобы дотянуться до таких серьёзных игроков, как Япония и Индия, сохраняя баланс в условиях роста китайского влияния, имея в виду недавние успехи китайской дипломатии, стремления к диверсификации отношений стран ЮВА с США в будущем будут расти. И хотя эти государства имеют выгоду от присутствия США вблизи их побережья, транспарентной политики американской помощи, они ограничены большой долей мусульманского населения, проживающего на их территории. Продолжением успеха США в ЮВА может стать поддержка сильного военного присутствия у берегов региона, способного отстоять порядок гегемона, находящийся под угрозой, без преследования цели полного сдерживания Китая или достижения равновесия обременительных требований в каждых из двухсторонних отношений с ключевыми государствами региона, а также предусмотреть продолжение участия в региональных институтах.

Анализируя ситуацию в Центральной Азии, Фредерик Стар считает, что ключевой особенностью региона является наличие слабых государств, всё ещё борющихся за завершение проектов государственного строительства в условиях присутствия сильных держав и крупных продолжающихся конфликтов. Эти вызовы особенно чувствительны в Центральной Азии по двум причинам. Первая, страны ещё молоды, получили свою независимость недавно, с падением СССР. Вторая, общий главный фактор развития, который может открыть двери для экономической интеграции с Южной Азией – мир в Афганистане. Отсутствие мира очень обременительно, так как способствует развитию зависимости этих стран от России или Китая. Мир в Афганистане мог бы защитить независимость этих стран от могущественных соседей. Пока политика США в регионе отмечена только начальными успехами, несбалансированные усилия по демократизации терпят неудачу. Наилучшим путём обеспечения долгосрочного развития Центральной Азии является победа в войне в Афганистане. Это разрешило бы проблему транзита и доступа, а также устранило бы основной источник исламского экстремизма. Если конфликт в Ираке, заданный администрацией Буша, уверенной, что война в Афганистане, наконец, достигает успеха, станет одной из наиболее важных забот его победителя. По мнению Стара, альтернативой успеха являются угрожающие внушительные потери во многих областях, помимо финансовой. Восстановление отношений США и стран Центральной Азии будет очень важным в этом контексте. Углубление экономических связей с регионом, поддержка сбалансированной и взаимоукрепляющей политики по отношению к странам региона, координация с ключевыми партнёрами, такими как Япония, Индия, Великобритания – развитие этого курса на длительный период станет ключевым элементом успеха политики США. Особого внимания заслуживают проблемы, связанные с ядерными амбициями Ирана. Обзор прошлого года был посвящён рассмотрению внутренних определяющих факторов Ирана по принятию решений в области ядерных проблем. Ныне Джордж Перкович изучает альтернативы, которые имеют США для изменения направления ядерного курса Тегерана. Если цели международных усилий должны ограничить способность Ирана обогащать уран, потому что обладание этой возможностью позволяет Тегерану производить простые, но эффективные ядерные устройства, плохая новость, если таких устройств уже сделано несколько. По мнению Перковича, поощрение изменения режима или проведение военных операций, в первую очередь воздушных атак, может сделать иранский режим только ежё более ожесточённым в приобретении реального, по сравнению с потенциальным, ядерным потенциалом. Разрешение ограниченного обогащения или обогащение под международным контролем ведет к отказу от конфронтации с Тегераном, но приблизит Иран к бомбе, и создаёт условия, которые позволят Тегерану развернуть её в случае кризиса. Широкий и прямой стратегический диалог между США и Ираном кажется привлекательным по причине передачи друг другу заверений, но не гарантирует, что Тегеран не будет подавлять эту инициативу и не повысит долю требований. Даже если такой диалог будет успешным, не очевидно, что Тегеран согласится в существующих условиях приостановить обогащение как конечный продукт этого процесса. Иран достаточно разбирается в том, что современные возможности силового сдерживания США в ограничении его ядерной программы минимальны не потому, что их возможности снизились или стали непригодными, а потому, что потери от такой акции были бы очень высоки. Тегеран также осознаёт, что международное сообщество предпочло бы отсутствие иранской ядерной программы, но отдельные государства просто не готовы взять на себя ответственность за тяготы, связанные с коллективными действиями для достижения этой цели. Перкович считает, что наилучшим решением на ближайший период – отзыв всех предложений, направленных Ирану и ждать выполнения долгосрочных санкций до изменения политического курса в Иране, который даст обещания не создавать ядерное оружие. Этот подход, по крайней мере, необходимо обсудить, потому что может улучшить позицию международного сообщества, продвинет вперёд усилия по контролю над иранской ядерной проблемой.

Другим важным аспектом исследований является инновационная и системная оценка возможности силового удара в Азии, сделанная адмиралом Денисам Блэйром. Экономические возможности крупнейших азиатских государств растут очень быстро, и страх, что такие возможности могут быть трансформированы в военный инструмент, не ослабевает. По мнению Блэйра, военный инструмент может быть применён на расстоянии с некоторой сопротивляемостью. Такие страны, как Китай, Япония, Индия всё ещё ограничены, и уровень, которого они достигли, может быть использован в коллективных операциях их коалиции. Блэйр собрал все лучшие последние попытки систематизировать компоненты, составляющие термин «силовой удар», который преобладает в военно-морской концепции. Обзор отдельных частей концепции обеспечивает основу для суждений об изменениях возможностей силового удара, который может случиться в Азии. Понятное объяснение термина также закладывает основу для более интенсивных дебатов о политических целях великих держав Азии и вероятность, что их долгосрочные стремления (могут быть разгаданы или выстроены гипотезы) должны также требовать создания либо возможностей для эффективного применения силы, либо обещания их успешно сохранить влияние через другие виды военных средств. Ключом политического понимания является то, что США обладают экстраординарными возможностями для глобального влияния. И пока американские политики совершают требуемые предусмотрительно незначительные инвестиции для укрепления своего превосходства, они могут делать вклад в продвижение «азиатского чуда» как гегемон путём поддержания мира, который препятствует региональным державам устанавливать собственный порядок через свой военный потенциал.

Ещё одной важнейшей проблемой является вода. Хотя угрозы считают низкой политикой, проблема воды в Азии может легко трансформироваться в проблему высокой политики, особенно если схемы основных водных направлений пересматриваются прибрежными государствами, такими как Китай и Индия, что провоцирует конфликты с соседними странами. По мнению Элизабет Экономи, эта тема очень важна, потому что она впервые объясняет необъятность вызова водной безопасности новых азиатских гигантов – Китая и Индии. Наиболее важным результатом растущих потребностей в воде, среди возникшей её нехватки, может быть внутреннее беспокойство, тревога и внешний конфликт, который может расшириться, если государства опустятся до соблазна найти односторонние решения для защиты их доступа к воде. Доступ к воде или его отсутствие в Азии будет также влиять на изменение глобального климата. Противоположные проблемы наводнений и засухи и связанная с ними социальная дезорганизация потребуют нового отношения к крупнейшим азиатским странам. Возникающий водный кризис в Азии предлагает США грандиозную возможность мягко влиять, помогая региону в развитии стратегии управления водными ресурсами, будучи посредником в межгосударственных диспутах, приводя к формированию новых консенсусов по ограничению изменений климата. Помимо всех возможностей, вытекающих из глобального одобрения лидерства США, Вашингтон должен сделать значительный вклад в гуманитарную безопасность в наиболее населённом и быстроразвивающемся регионе мира.

Выводы

Позиция США в Азии остаётся достаточно сильной. Наиболее важными ближнесрочными вызовами настоящего времени являются война в Афганистане и Ираке, а также продолжающаяся борьба против радикальных исламских террористов, которые необходимо привести к победе, также как управление угрозами распространения ядерного оружия в Северной Корее и Иране. Хотя США ещё не приняли победного решения по иранскому вызову, можно надеяться, что другие проблемы будут доведены до удовлетворительного окончания с помощью современной политики или её модификаций. Наиболее важным долгосрочным вызовом является растущий Китай, потому что его рост может привести к переходу власти на глобальном уровне, смещению американской гегемонии. Подготовку к такой возможности невозможно откладывать. Главный вызов для администрации преемника Буша – найти ресурсы: материальные, идеологические, организационные, временные, которые необходимы для решения этой проблемы, даже если это будет поглощено требованиями решать другие многочисленные вызовы, которые будут отвлекать внимание в краткосрочный период.

США не слишком рады наличию единственной концепции организации усилий, направленных на противодействие вызовам. Администрация Буша сформулировала чувствительный альтернативный подход, «баланс сил, которые предпочитают свободу», но к несчастью, систематически не разъясняла концепцию, не защищала свою логику перед конкурентами. Следующая администрация должна действовать более успешно. Но новый президент вскоре откроет для себя, что пока у США остаются стратегические возможности для осуществления своих целей, не будет других альтернатив, по крайней мере, в ближайший период, кроме как добиваться политики, которая объединит в себе проницательность, стремительность, продолжительность и шансы на успех, которые основательно улучшат подходы, если страна сможет переопределить свою роль, обновить свою мощь, восстановить свою легитимность.

С. Бушанская, «ARCG»

23 января 2009г.


Вернуться назад