Документальный спектакль-экспромт Чехов-центра В переводе с латыни verbatim означает «дословно». Техника вербатим, использующая слова и судьбы реальных людей, лет десять назад породила жанр документального театра. Свой живой театр сочиняют в Петербурге, Кирове, Барнауле, Ташкенте... Впервые такую попытку на Дальнем Востоке рискнули сделать на Сахалине, а риск, как известно, – благородное дело. Непосредственная инициатива внедрения вербатима на сцене Чехов-центра принадлежит его художественному руководителю Даниилу Безносову, благодаря которому в прошлом сезоне репертуар прирос внушительным «букетом» наименований молодой драматургии. Но вербатим моложе всякой писаной драматургии, ни миллиметра пыли веков на нем нет, собранные на живую нитку, с пылу с жару сочинения в этой технике уходят в народ. Туда, откуда и взялись. Эскиз спектакля «Плывет» родился за одну неделю в недрах драматургической лаборатории «Живому театру – живого автора» (собственно, к такому цейтнотному режиму актеров приучил опыт осенних творческих лабораторий, хорошо прижившихся на сахалинской почве). Создавался он по принципу: минимум времени, максимум достоверности. Практически это выглядело так: актеры Чехов-центра вооружились диктофонами и обратились к землякам, живущим в Алекcандровске-Сахалинском, Тымовском, Мгачи, Смирных, Аниве, Корсакове. «Разводили» мирных сограждан на разговоры за жизнь, которые прямиком перетекли на бумагу и, благодаря молодым драматургам Любови Мульменко из Перми и Ивану Колпакову из Москвы, стали пьесой о Сахалине и сахалинцах. Притом что вербатим предполагает выстраивание логической линии, но никак не отшлифовывание, облагораживание услышанного. Не зря же существует выражение: нарочно не придумаешь. Так и здесь: «По специальности я – разное», «Водку не пьешь? А спирт?», «У меня дед – четыре Георгия, похоронен в Мгачи», «Я карабин куплю и всю Москву расстреляю. Если смогу», «У нас нет браконьеров, мы просто выживаем», «Я всегда мечтал жить у моря...», «Бросили дом и поехали из Киргизии на Сахалин», «Либо уволят, либо сюда», «А собаки? Очень вкусно», «Мне нравится на Сахалине, но я бы не хотела, чтобы моя дочь здесь жила»... Когда в конце двухчасового действа актеры вышли на поклон, другие соучастники спектакля – зрители – удивились их многочисленности. В проекте «Плывет» участвовала вся труппа Чехов-центра (а это около тридцати человек), но этого точно было недостаточно, чтобы растянуть на «руках» сцены огромный житейный пласт. Несмотря на то, что темой театрального события Даниил Безносов определил историю становления Сахалинской области, на деле фабула оказалась шире, добравшись с послевоенных сороковых до наших дней. Здесь байки со льдины, из недр шахты, по дороге на кладбище, у рыбацкого костерка (с сюжетами порой почти шукшинского пошиба), транслируемые со сцены, сложились в хронику пикирующей жизни – о честных трудовых годах и нескладных, спившихся судьбах, о вкусной сахалинской рыбалке и сахалинской же бесшабашности, об истоках сахалинского патриотизма и светлом будущем, в неотвратимость которого верят далеко не все, наконец, о сугубо сахалинской специфике – стихии, ломающей одномоментно эту самую жизнь. И воспоминание о цунами в Северо-Курильске в ноябре 1952 года, смывшем с лица земли две с половиной тысячи жизней, и пепел нефтегорской трагедии стучит в сердце спектакля. Много вы знаете таких всполохов подлинной памяти? Прошло семнадцать лет после Нефтегорска, вроде бы раны зажили, затянулись корочкой, а театр взял и содрал ее беспощадно – и снова кровоточит. Зачем? Чтобы помнили внутри, до и после 28 мая каждого года, а не только дежурными фразами на митинге у обелиска. Как помнит бывший шестилетний нефтегорец, рассказывающий безыскусно, как это было: «...мне показалось, что началась война». Мальчик вырос и ничего не забыл – болит у него, как вчера... И таких обжигающе-пронзительных моментов – до слез и мертвой тишины в зале – в этом спектакле-экспромте немало. Кажется, впервые театр сделал предметом обсуждения судьбы сахалинцев, заложивших фундамент сегодняшних реалий области, имя которым легион – поколение. То, что не кажется ничем выдающимся, потому что так жили все. Но в зеркале сцены обыденность набирает объем и значимость, а спектакль, обращенный к соотечественникам, обладает нечасто встречаемым свойством, что определяется кратким словом: «цепляет». В чем, безусловно, заслуга труппы Чехов-центра, пребывающей в отличной профессиональной форме и успешно осуществившей под руководством Д. Безносова «прививку» вербатима по-сахалински. И хотя ансамблевость – вернейшее достоинство увиденного, не могу не отметить особенного впечатления, каким стали превосходные этюды в исполнении актеров Виктора Черноскутова, Сергея Максимчука, Андрея Кошелева, Любови Овсянниковой, Константина Вогачева, Александра Агеева, Сергея Шумина... Эскиз спектакля «Плывет» – первая сахалинская ласточка документального театра. Вряд ли ошибусь, предположив, что будущий спектакль Чехов-центра «Плывет» обречен на понимание зрителями любого возраста. Кстати, показ его эскиза, на котором присутствовали и помогали актерам советами свидетели драматических событий, в этом убедил. Если уж мы родились на Сахалине, то должны знать его историю. А спектакль «Плывет» как оригинальная и честная попытка театрального краеведения, предпринятая с любовью к человеку и болью за него, пусть будет нам в помощь. И. СИДОРОВА.
Cантехника
